Лоран Гунель - Я обещаю тебе свободу

Он грустно улыбнулся:

— Их гораздо проще заменить, чем убрать…

— Я не хочу никакого страдания в глубине души. Я хочу… чтобы внутри ничего не было прописано. Я хочу сама выбирать, во что верить, чего бояться и о чем тревожиться.

— Мы не выбираем, во что верить, чего бояться и о чем тревожиться.

— Тогда я хочу бояться только того, что реально происходит в моей жизни, а не идти на поводу у дурацких иллюзий.

— Не иметь иллюзий значит не быть личностью. Мы уже говорили об этом.

Я поймала его на слове:

— Отлично. В таком случае я согласна не быть ею.

Мне показалось, что слова эхом отразились от стен комнаты.

Фирмен снова выпил воды и остался сидеть со стаканом в руках.

— У меня недостаточно власти, чтобы сделать это.

— А у кого ее достаточно?

Он взял паузу, затем торжественно изрек:

— У вас.

— В смысле?

— Только вы можете это сделать.

Этот человек издевался надо мной. Он преследовал какую-то тайную цель, а я даже не представляла, какую именно. И конечно, он не собирался удовлетворять мои желания. Он вел свою игру, а я не знала ни правил, ни конечной цели.

В тот момент мной владело два желания: освободиться от тошнотворной иллюзии, на которую он меня в очередной раз запрограммировал, и проникнуть в тайну его игры, в секретную схему характеров. Чувствовать себя марионеткой в чужих руках было совершенно невыносимо.

— Скажите, какие еще остались характеры.

— Вы прекрасно знаете, что данная информация доступна только членам братства. Единственное, что я могу сделать, — дать вам характер номер восемь, предпоследний в нашей классификации. На этом мы остановимся.

— А чтобы войти в братство, нужно дать клятву всю свою жизнь два раза в неделю встречаться с каким-нибудь новичком, так ведь?

— Только до восьмидесяти лет.

— Учитывая, что средняя продолжительность жизни женщины семьдесят пять лет, этому новичку придется сопровождать меня. На кладбище.

Он улыбнулся.

Как быть? Мне плохо удавалось держать слово, особенно в последние сутки. При мысли о том, что до конца дней мне придется два вечера в неделю сидеть и разговаривать с какими-то людьми, меня передернуло. Это было чересчур. Оставалось не так много вариантов — например, попробовать характер номер восемь. Но что делать, если он мне не понравится? Я ведь не смогу вернуться обратно. Слишком рискованно.

Ситуация сложилась непростая. Мне предстояло принять решение, изменить которое не представлялось возможным. От него зависело, как я буду жить дальше, какой ход примут мои мысли, что я буду чувствовать, как реагировать, какие отношения строить… всю жизнь! Я очень боялась страданий, которые, вполне вероятно, принесет новый, незнакомый мне характер. Да, теперь я знала, что у каждого свои сложности, но некоторые из них казались не такими уж неприятными. Вот, скажем, нынешний характер. У него есть свои недостатки, но он с лихвой компенсирует их оптимизмом и ощущением беззаботности, которые я так ценила.

— Я приняла решение.

— Да?

— Я оставлю себе этот характер.

Сэм остановил скутер на обочине проселочной дороге, петлявшей вверх и вниз по горе, время от времени открывая чудесный вид на озеро. В кармане безостановочно вибрировал телефон.

— Есть информация о пианисте, — выпалила Дженнифер.

Сэм заглушил мотор:

— Он жив?

Дженнифер прыснула:

— Видимо, ирландский виски — превосходный консервант.

— Отлично! Где он?

— Живет в Сан-Франциско.

— Черт, далековато. Ты предложила ему приехать в Комо и повидаться с Ширдун?

— Конечно.

— А он что?

— Отказался. Говорит, в его возрасте путешествия даются непросто. К тому же он боится терактов в Европе.

— Это шутка?

— К сожалению, нет.

— Объясни ему, что по телевизору все врут: это не мир полон катастроф, а журналисты создают у людей такое впечатление.

— Боюсь, не сработает…

— Давай, убеди его, черт возьми! Расскажи, что пока Сан-Франциско плавает в тумане, Комо нежится под лучами солнца. Распиши, какая тут прозрачная вода, как пленительно пахнут цветы в середине января, какие вкусные блюда готовят в итальянских ресторанчиках…

— Хорошо, хорошо, буду настойчивее.

— Это в твоих интересах!

— Но может возникнуть другая проблема.

Красная «альфа-ромео» с откидным верхом пронеслась мимо с глухим ревом и через пару секунд исчезла за поворотом.

— Можешь повторить? Я не расслышал.