Лоран Гунель - Я обещаю тебе свободу

Все это так воодушевило меня, что я решила поделиться вдохновением с коллегами. И потом, обедать в одиночестве совсем не хотелось. Куда веселее есть вместе с официантами, к тому же они увидят, что я не какая-то чопорная тетка, а веселая, компанейская девушка.

Они и правда обрадовались, увидев меня, и, надо сказать, я не ударила в грязь лицом: мне удалось создать за столом отличную атмосферу. Я была в ударе, рассказывала забавные истории и анекдоты. Что-то внутри так и подмывало говорить, и говорить, и говорить, как будто меня специально позвали поддерживать беседу и веселить всех.

Родриго приготовил нам отличный обед, я уминала его за обе щеки.

— Тебе не стоит есть столько сосисок, — заметил Корантен. — Они вредят кровеносным сосудам.

Вот что я и правда искренне ненавидела, так это когда мне сообщали неприятные вещи, не поинтересовавшись, нужно мне это или нет.

— А тебе стоит есть их побольше, — ответила я. — Они способствуют образованию улыбки и смеха, а это хорошо для здоровья.

— Я думал, тебе будет полезна эта информация: недавно ученые выяснили, что, если питаться здоровой пищей, проживешь гораздо дольше.

— Вот уж не знаю, проживешь ли дольше, будучи аскетом. Но в чем я точно уверена, так это в том, что, пока грызешь капустные листья, жизнь будет тянуться бесконечно.

После обеда я забежала в комнату отдыха выпить кофе. Манон пыталась найти в раковине свою крошечную чашку с розовыми сердечками. Я чуть не прыснула, глядя на ее мытарства. Как же глупо тратить столько времени на поиски чашки, когда можно помыть ее сразу!

Марко цедил кофе, время от времени затягиваясь сигаретой. Он и так был похож на пещерного человека, а в заляпанной машинным маслом майке сходство было стопроцентным.

— Марко переживает за сына, — сообщил мне Родриго. — Мальчику скоро три года, а он еще не говорит. Врачи разводят руками.

— Расслабься, — утешила я капитана, — Эйнштейн произнес свои первые слова в четыре года. Может, твой сын — новый Эйнштейн!

«А может, новый Тарзан», — посмеивалась я про себя, возвращаясь в кабинет с чашкой кофе.

В коридоре я встретила Джулию, официантку.

— Какая-то ты грустная, — заметила я.

— Да… Переживаю за маму.

Я тут же пожалела, что дала повод завести этот разговор.

— Врач сказал, что у нее Альцгеймер.

— Черт.

— Да, просто ужас, я все время только об этом и думаю.

— Знаешь, ты будешь ей куда полезнее, если немного взбодришься. И потом, с такой болезнью люди живут долго, вот увидишь!

— Да, знаю. Но такое сложно пережить. Я была с ней, когда врач сообщил диагноз, и я скажу так: это ее потрясло. Совсем непросто узнать, что у тебя Альцгеймер.

— Представляю, — отозвалась я, делая шаг в сторону. — Но если это сможет тебя утешить, она быстро все забудет.

Вернувшись в кабинет, я взялась за составление прогноза операционного счета текущего месяца. Довольно быстро это мне наскучило, и я отложила неприятное дело на потом. Лучше пойти поболтать с нашим другом аудитором и посмотреть, как на него подействуют мои чары.

Он сидел в своей каюте, с головой зарывшись в счета. На столе — гора всевозможных документов.

— Ну как, доктор, это серьезно? — спросила я с самой обворожительной улыбкой.

Он никак не отреагировал.

— Предлагаю подвести предварительные итоги, — продолжила я. — Давайте посмотрим, насколько вы продвинулись и какую еще информацию я могу предоставить.

Заметив его колебания, я тут же добавила:

— Пойдемте сядем за барную стойку. Там сейчас никого нет и нам будет удобнее, чем в этой дыре.

Он последовал за мной, и я поздравила себя с первой маленькой победой. Когда человек физически идет туда, куда его ведут, то и на ментальном уровне он больше склонен прислушиваться.

Мы взгромоздились на высокие табуреты. Я с трудом сдержала смешок при виде таблички, на которой Джеф написал правила поведения для туристов. К счастью, Иван Раффо сидел спиной и не видел эту шутку.

Крупные капли пота стекали по лицу аудитора и капали на пиджак. Галстук, словно садомазохистский аксессуар, туго стягивал шею. Я забавлялась, представляя себя хозяйкой, выгуливающей его по палубе, как собачку, держа за галстук, как за поводок.

Я рассказала о своих проектах, попутно немного польстив ему, ведь идея менять места стоянки принадлежала не мне. Все это время я старалась говорить как можно спокойнее и рациональнее, мимоходом упоминая заоблачные цифры доходов, на которые я якобы рассчитывала «в самом худшем случае». Кивком головы он одобрил мое предложение. Я снова похвалила себя — самые крепкие орешки и правда оказалось проще всего раскусить.