Лоран Гунель - Я обещаю тебе свободу

Внезапно хорошо одетый мужчина лет тридцати поднял бокал и звонко постучал по нему ложечкой, чтобы привлечь внимание публики. Он произнес речь, посвященную моей подруге. Говорил он недолго, но очень выразительно и с юмором. Было очевидно, что всеобщее внимание его нисколько не смущает. Меня, понятное дело, охватила зависть.

Аплодисменты утихли, и я с удивлением заметила, что он направился ко мне.

— Любишь промышленное искусство?

Как же достало, что все «тыкают». Мне же не пять лет! И при чем тут промышленное искусство?

Только тогда я заметила, что стою перед фотографией обнаженного мужчины, позирующего на фоне станков на каком-то заброшенном заводе.

Я заставила себя улыбнуться.

— Не узнаешь меня? — спросил он.

Пару секунд я его разглядывала.

— Нет.

Он расплылся в улыбке:

— Дам тебе подсказку.

— Хорошо.

— Университет Лион-один.

Хм, университет… Может, мы учились на одном курсе? Я там пробыла всего два года, а то и меньше…

— Извини, не могу вспомнить.

— Реми Марти, — представился он, все так же лучезарно улыбаясь.

Реми Марти?!

От удивления я не могла вымолвить ни слова.

Я бы ни за что не узнала старого университетского приятеля. Ни за что. Удивительно было то, что внешне он с тех пор почти не изменился. Зато изменилось нечто другое — он словно стал другим человеком. Прежний Реми Марти был самым незаметным юношей, которого я когда-либо встречала. Люди проходили мимо, не замечая его. Весь факультет считал меня очень застенчивой, но рядом с ним я становилась прямо-таки Тиной Тернер. Реми заливался краской, стоило к нему обратиться. Если на семинаре преподаватель вдруг спрашивал его, Реми покрывался потом, слова застревали у него в горле, и он не мог произнести ни слова. Одни его жалели, другие над ним издевались.

Я бы меньше удивилась, если бы человек, просидевший всю жизнь в инвалидной коляске, на глазах у всех встал и показал лучшие результаты в соревновании по прыжкам с шестом.

Откуда он взял эту уверенность, это спокойствие, эту харизму? Просто чудо.

— У тебя грустный вид… — проговорил он, беря меня под руку.

— Да нет, все нормально, — соврала я.

Но от одного его прикосновения мой панцирь тут же размяк.

Реми принес крошечных пирожных и был так мил и внимателен, что после нескольких слов и пары глотков шампанского я уже рассказывала о своих злоключениях. Он слушал, не перебивая. Когда я замолчала, он не проронил ни слова, но от одного его присутствия мне уже становилось легче. Наконец, после некоторого раздумья, он заговорил спокойным, хорошо поставленным голосом, так сильно выделяющимся на фоне суматошного людского гомона.

— Я знаю человека, который может дать тебе другой характер. Если, конечно, ты захочешь.

Пару секунд я огорошенно смотрела на него.

— Другой характер? Как это возможно?

Реми огляделся, словно желая удостовериться, что нас никто не слушает.

— Он вводит людей в гипноз и меняет характер.

Я растерянно хлопала глазами.

— Ты шутишь?

— Нет, я совершенно серьезен.

Я внимательно посмотрела на Реми. Вроде бы он меня не разыгрывал.

— А что это за человек?

Он снова огляделся:

— Магистр тайного братства. Они хранят древние знания об устройстве человеческой души.

Я чуть не прыснула от смеха.

— Что за ерунда?

Реми устало вздохнул:

— Я пытался разузнать подробнее, кто они такие, но ничего не нашел. Эти люди хранят свою тайну уже много сотен лет.

Он выглядел серьезным и явно говорил искренне.

Я завороженно смотрела на него, разрываясь между любопытством и недоверием.

Очевидно, он сам побывал на приеме у этого магистра.

Красивая молодая женщина в длинном черном платье протянула нам поднос с канапе.

Я взяла одну штучку и задумчиво съела.

— То есть это все делается под гипнозом? А что именно он говорил, чтобы поменять характер?

— Никто не знает. Когда церемония начинается, ты почти сразу перестаешь различать слова, а выйдя из транса, уже ничего не помнишь.

— Я бы не смогла пойти на такое, не зная, что меня ждет.

— По-другому никак, — улыбнулся он в ответ.

— Ну, можно же что-то придумать… Знаю! Что, если записать его речь на диктофон?

— Это плохая идея.

— Почему?

Реми сделал глоток шампанского и ответил:

— Я разговаривал с ним. Расспрашивал, что он будет говорить, когда погрузит меня в транс.

— И что же?

— Он сказал, что я ни в кем случае не должен знать содержание речи, потому что это может сильно навредить. И понимаешь, он сказал это таким серьезным голосом, что я больше не настаивал. Решил просто довериться и попробовать.