Али Смит - Лето

Он говорит это вполне спокойно, но пышет злобой.

Затем его манера меняется. Он говорит:

Вы были бы рады познакомиться с Куртом, мистер Глюк?

Курт скандально известен. Это художник, который лает собакой по вечерам, и его лай можно услышать на всех улицах лагеря. Говорят, он спит, как собака, в корзине, а не на кровати. Дэниэл был в кафе художников, когда Курт проделал трюк с чашкой и блюдцем. Вообще-то редко можно найти чашку, которая подходит к блюдцу, но у Курта она была, и он сидел за столиком в кафе, окруженный людьми, которые разговаривали друг с другом, а в зале понемногу становилось все тише и тише из-за гудящего голоса Курта и из-за того, что Курт делал: он медленно вращал чашку и блюдце перед собой, снова и снова повторяя слово «ложь, ложь, ложь». Нет, это было по-немецки, немецкое слово leise , которое означает «тихо», как в предложении «тихо, пожалуйста», и он очень-очень тихо повторял это снова и снова: leise leise leise , пока люди вокруг него leise не затихли и не прислушались, и эта leise тишина распространялась, как круги на воде, leise ширясь по всему залу, пока он говорил это leise с несколько большим усилием: leise , всякий раз чуть громче: leise leise leise , пока весь зал leise слушал, как он говорит это leise , все громче и громче: LEISE , теперь он уже кричал это LEISE , затем он кричал во всю глотку, как можно громче: LEISE, всем телом ввергаясь в эти крики и, теперь уже стоя на ногах, продолжал вращать чашку и блюдце в воздухе – а затем резко швырнул чашку и блюдце, и они резко упали на пол и разбились вдребезги.

Тишина.

Все в зале – в шоке.

Потом все закричали, засмеялись – сердитые, довольные. Все одновременно.

Сам Дэниэл почувствовал, что дышал полной грудью впервые за… он не знал сколько. С тех пор как их арестовали? За много лет, почти десять? С того времени, как дни стали кошмарными?

Все в лагере знают, что творчество Курта высмеивал сам Гитлер.

Если мы когда-нибудь выберемся отсюда, и выберемся живыми, а не мертвыми, – сказал Сириль, слушая как-то вечером лай в сумерках, – я куплю собаку и назову ее Куртом. Лай Курта приносит реальную пользу. Когда тот старикашка из соседней с нами комнаты просыпается и кричит: «Помогите, меня убивают», я говорю самому себе или говорю Целю: «Засыпай обратно, ведь это просто кто-то лает в ответ на лай таксы Курта».

Курт очень крепко держит руку Дэниэла обеими руками.

Я чувствую себя везучим и счастливым, что с тобой познакомился, – говорит он. – Ты – человек, которому всегда сопутствуют везение и удача.

Он пожимает Дэниэлу руку.

Теперь я пожал юношескую руку удачливого везения, – говорит Курт. – Теперь я уцелею в этой войне. Да ты еще и в столовой работаешь. Потому-то я и захотел с тобой познакомиться. У меня есть просьба.

Он ведет Дэниэла наверх – показать свою мастерскую.

Курт работает над коллажем. Кажется, будто он сделан из радужного кружева.

Дэниэл видит, что он из рыбьей чешуи.

В комнате странный запах – резкий, сладкий. Тогда Дэниэл вспоминает ходившую по лагерю сплетню о том, как Курт опрокинул свой ночной горшок и запаниковал, что многодневное содержимое горшка просочится сквозь половицы в комнату внизу и тогда у Курта отберут мастерскую.

(Ходит слух, что Курт сорвал с себя одежду, чтобы вытереть пол.

А затем надел все на себя обратно, – говорит Сириль.)

По всей комнате, на отломанных кусках дерева и даже на сломанных ножках старого фортепьяно, расставлены зеленовато-голубые изваяния голов, зверей, неопределенных фигур. Они шишкастые, шершавые на вид. В них есть что-то странно знакомое.

Курт спрашивает Дэниэла, не трудно ли ему будет откладывать и передавать из столовой или со склада все, что никто не хочет использовать, или есть, вещи, которые зачастую выбрасывают. Пустые пачки из-под сигарет или зубной пасты, шоколадные обертки. Сгнившие капустные листья. А еще Курту позарез нужна любая недоеденная каша, если Дэниэл вдруг наткнется на нее в мусорном баке после завтрака.

Тогда-то Дэниэл замечает, что скульптуры сделаны из затвердевшей каши и что каша, из которой они сделаны, так заплесневела, что на каждой скульптуре растут зеленые волосы.

Эти скульптуры живые, – говорит он.

Курт хмурится.

Нет похвалы выше, – говорит он.

Его хмурый взгляд сродни улыбке.

Дэниэл открывает глаза.

Вы прошли через войны, – говорит соседская дочь.

Ее рука лежит у него на плече.

Вы метались, ворочались и звали, – говорит она.