Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

Ратманов ощутил некоторое облегчение, все же он не напрасно сюда пришел. Теперь оставалось выйти отсюда так же незаметно, как он и проник в эту комнату. Для этого существовала специальная камера, которая позволяла на небольшом мониторе обозревать весь коридор. Он был пуст. Ратманов поспешно нажал на кнопку, дверца отворилась, и он вышел из помещения.

Ратманов уже минут пятнадцать носился по дому, но все не мог отыскать жену. Куда бы он ни заходил, ее не было или ему говорили, что была, но недавно ушла. Это невероятно злило его, он готов был буквально наброситься на супругу. Такое важное дело, а ее нигде нет.

Так как в доме, судя по всему, жены не было, он вышел на улицу и огляделся, прикидывая, где же она может все-таки находиться. Надо посмотреть в бассейне, решил он, она любит плавать. Правда, в последние годы делала это не часто. Когда он ее об этом спросил, Софья Георгиевна смущенно ответила, что ей неудобно представить перед чужими глазами в купальнике, так как испортилась фигура.

Ратманов тогда пожал плечами; жена действительно располнела, но не настолько, чтобы всех стесняться. С какими только кошмарными фигурами появляются люди на пляже и при этом чувствуют себя вполне комфортно.

Ратманов решил поискать ее в бассейне. Софья Георгиевна сидела на стуле и отрешенно смотрела на воду. Он подошел к ней.

— Я тебя повсюду искал, — сказал он.

Она медленно подняла на него голову.

— Отец Варлам в ближайшее время будет проводить обряд очищения, — сообщила она.

А он совсем об этом забыл, подумал Ратманов. Впрочем, ему сейчас до того.

— Понятно, — пробормотал он. — Будем надеяться на благополучный исход.

— Я об этом молюсь.

Ратманов нахмурился. Ему не нравилось, что жена становится все набожней.

— Я пришел поговорить о другом, — сказал он.

— Да? — удивилась Софья Георгиевна. — И о чем же?

— Возникло одно срочное дело. Оно требует моего присутствия в другом месте.

— То есть, тебе надо уехать.

— Да, — кивнул он головой.

— Но мы же специально собрались все тут, чтобы никуда отсюда не уезжать.

— Я это прекрасно знаю, — раздраженно произнес Ратманов, — но возникла острая необходимость. Иначе… — Он замолчал.

— Что случится иначе?

— Мы потеряем большие деньги.

— Миша, здоровье важней денег, это я тебе как врач говорю.

— Смотря каких.

— Любых. Риск очень большой, эпидемия разгорается, как облитый керосином костер. Когда я слушаю новости, мне становится страшно, как никогда.

— Да, да, ты права. Но что же делать. Меня сильно подставили. И если я не исправлю ситуации, придется заплатить огромную неустойку. Это подорвет финансовое положение нашей семьи.

— Но ведь не уничтожит же.

— Нет, но мы станем на порядок бедней. И вряд ли сможем содержать этот дом.

— Значит, откажемся от него, не вижу в том ничего ужасного. Нам есть, где жить и без него.

Ратманов ощутил, как вновь наполняется злостью.

— Дай тебе волю, ты от всего откажешься. А я не желаю. Я вложил в этом дом кучу денег и огромные усилия. Пока он строился, я проводил здесь почти все свободное время, следил за подрядчиками, которые мечтали лишь об одном — как бы украсть побольше. Почему я должен его лишиться.

— Потому что надо взвесить, что важней: рисковать здоровьем или деньгами? Сейчас самый опасный момент. Невозможно гарантировать безопасность.

— Ты врач, вот и посоветуй, как мне не подцепить эту заразу?

— Я не знаю и никто не знает. Тебе это прекрасно известно.

— Но неужели нельзя хотя бы снизить вероятность?

— Каким образом? Таких средств нет, кроме карантина. Все эти маски не дают полную гарантию. Конечно, тебе может повезти, но кто знает. Увы, я ничем тебе в этом вопросе не могу помочь. Миша, хотя бы раз в жизни пожертвуй деньгами, какая бы сумма ни была.

— И кем мы тогда станем. Эпидемия пройдет и что будет после нее? Ты даже не представляешь, как некоторые обогащаются, используя нынешнюю ситуацию. Мы же, наоборот, обеднеем. На нас станут смотреть, как на идиотов.

— Миша, да пусть смотрят, как угодно. Лишь мы все были бы живы и здоровы. Ну а денег потом еще наживешь.

Ратманов отрицательно покачал головой.

— Ты ничего не понимаешь в таких делах. Если увидят, как мы обеднели, сколько потеряли во время эпидемии, меня больше не допустят ни до каких дел. Я даже не уверен, что сохраню свою должность. Кто-нибудь даст за нее хороший куш — и я кубарем с нее слечу.

— Что ты говоришь? — испуганно посмотрела Софья Георгиевна на мужа. — Ты хочешь сказать, что должности в администрации президента покупаются? Я понимаю, что это практикуется во многих местах; у нас всем известно, что наша главврач заплатила за свой пост определенную сумму. Все лишь спорят, какую. Но чтобы у вас? Это непостижимо.