Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— На первый этаж. Там нашлась для меня комната.

— Большая?

— Десять метров, хотя, возможно, и меньше. Точно не знаю. Эти слова заставили Святослава встать и быстро подойти к ней.

— Ты собралась там жить? Не делай глупости, давай оставим все, как есть.

— Нет, Святослав, не могу. Твое поведение меня оскорбило.

— Я готов извиниться.

Соланж прервало свое занятие по сбору вещей, и посмотрела на него.

— Даже сейчас в твоем голосе не слышу ни одной нотки раскаяния. Скажи честно, ведь тебе глубоко все равно.

— Послушай, Соланж, за кого ты меня принимаешь?

— За человека, которому кроме себя никто и ничего не интересует. Все остальное не более чем притворство. Для тебя важны только деньги и успех.

— Можно подумать, что тебя они не интересуют, — едко произнес Святослав. — Не помню, чтобы ты снималась хотя бы в одном фильме, бесплатно. Хочу напомнить, что твои гонорары весьма высоки.

— Я получаю деньги за свой труд. Но это не означает, что за деньги я готова на все, что угодно. Хоть есть дерьмо лошадей.

Последняя фраза была столь непривычна в устах кинозвезды, что Святослав несколько мгновений даже опешил.

— Соланж, мы с тобой не первый год вместе, сделали несколько хороших фильмов, которые заслужили разные награды на кинофестивалях. Будут и другие проекты.

— Уверен, что будут?

— А почему нет.

— А потому что я вижу, как ты мучаешься, потому что не знаешь, что дальше снимать. Я даже как-то подумала, что ты полностью себя исчерпал.

— Ты так подумала? — уязвленно спросил Святослав.

— И сейчас так думаю. Тебе нужно найти в себе творца.

— Значит, выходит, я не творец. Почитать тебе в Интернете рецензии хотя бы на мой последний фильм.

— Не стоит, я их знаю досконально. Как и то, что твой продюсер заказывал их разным блогерам и другим авторам. Мне даже известен бюджет на эти цели. Он совсем не мал.

— Так делают все сегодня. Есть, кстати, немало искренних откликов. И большинство меня хвалят.

— Это ничего не меняет по существу, — пожала плечами Соланж. — Ты все равно не знаешь, что тебе делать дальше. У тебя нет замыслов.

— И поэтому уходишь?

— Не поэтому.

Святослав схватил Соланж за плечи и прижал к себе.

— Послушай, нельзя же так рвать. Признаю, что вел себя неадекватно, затеяв это глупое состязание. Ну чего мы только не делаем, какие ошибки не совершаем.

— Это не ошибка, это совсем другое.

— Интересно что?

Прежде чем ответить, Соланж высвободилась из его объятий.

— Ты решил, что я твоя собственность, что ты меня купил ролями, гонорарами. Но это не так. Ты проповедуешь свободу, но сам большой собственник. И терпеть не можешь, когда теряешь свою собственность.

— Даже если и так, я старался, чтобы тебе было бы хорошо.

— Спасибо тебе за это, но, по-видимому, настало время для моего ухода.

Несколько мгновений Святослав сосредоточенно молчал.

— Постой, где ты говоришь, расположена эта комната? На первом этаже. Как же я сразу не усек, ты же все это затеяла, чтобы перебраться поближе к Алексею.

— Он тут ни причем! — резко возразила Соланж. — Просто других комнат в этом огромном доме для меня не нашлось. А кто живет там по соседству, не важно.

— Это всегда важно, — возразил Святослав. — Между прочим, Алексей тоже участвовал в том заплыве.

Соланж посмотрела на Святослава, но ничего не сказала, а покатила чемодан к выходу.

Софья Георгиевна осматривала сына, мерила давление, измеряла температура тела, слушала грудь, смотрела горло. В последнее время Виталий стал болезненно мнительным и требовал от матери своего ежедневного осмотра. Она пыталась его как-то увещевать, убедить, что так часто это делать нет никакого смысла, особенно, если чувствуешь себя вполне здоровым. Но Виталий не обращал внимания на ее слова и ультимативно настаивал на своем. И ей приходилось выполнять его прихоть, она боялась, что в противном случае с ним случится истерика. Пару раз от страха, что он заразился, он уже подходил к такому состоянию. Ей с трудом удавалось его успокоить и убедить, что ничего подобного с ним не случилось, никакой коварный вирус не проник в его организм.

Вот и сейчас, хотя Виталий и был далек от истерики, но вел себя нервно. Он требовал, чтобы Софья Георгиевна сделала ему тест. Она же отказывала ему в этом, так как тестов оставалось немного. Она берегла их на случай, если у кого-то действительно возникнет подозрение на кингвирус. Сопротивление матери сильно раздражало Виталия, и она боялась, что он может потерять контроль над собой. А только этого ей и не хватало и без того есть о чем тревожиться.