Алексей Винокуров - Темные вершины [litres]

А насчет санкций – тьфу, не напугали. Мы на их санкции положили с прибором, да еще и своими ответили. Мы же их предупреждали, что на расширение НАТО будет ответка, разбомбим Воронеж. Они думали, это шутки. Мы сами думали, что шутки, а оказалось, что всерьез. Вы, значит, не уважаете наших авторитетов, не пускаете к себе? Так мы за это наших холопей еды лишим, выкусите! Это тактика испытанная, тюремная, воры в законе ей балуются. Если, скажем, администрация тюрьмы беспредельничает, так вор свои яйца к шконке гвоздями приколачивает. Но мы-то не простые воры, мы дальше пошли. Мы теперь не свои, мы чужие яйца приколачиваем. Взяли в заложники своих же холопей и приколачиваем. Они там у себя на Западе думают, что те сопротивляться будут. Поглядели бы, как они тут радуются, как повизгивают от восторга: «Давай, отец родной! Глубже забивай, сильнее, чтоб даже врагам не отодрать!» Так что плевали мы на их санкции. Это даже для бизнеса хорошо, импортозамещение опять же. Как говорится, будем есть и пить все свое, пока не перекинемся в едином порыве».

Мышастый раздраженно побарабанил пальцами по столу. Если и все в таком же роде, стоит ли тратить время и глаза утруждать? Обычная либеральная пропаганда, непонятно только, где ее базилевс набрался… Раздражала еще и специфическая интонация – то ли всерьез пишет, то ли сарказмами исходит. Можно просто позвать секретаршу, пусть она надрывается, а у него и без того головной боли хватает.

Привлеченная стуком пальцев, вышла наконец из клетки черно-белая Дуська, хвост тащился за ней веревкой. Принюхалась тревожно, чихнула, но назад не убежала, осталась сидеть на столе, нос нюхал, пожимался мелко, как у кролика.

Мышастый устыдился своего малодушия. Стареем, стареем, удобства ищем, как бы на чужом горбу в рай въехать. Нет, твою работу за тебя никто не сделает. Отдашь дневник секретарше, а она, сучка, отнесет его Рыжему или, того не лучше, Хабанере, и все тайны им достанутся. А что тайны есть в дневнике, Мышастый не сомневался. Не мог базилевс обойти тему кадавра, не мог не написать о Силе, которая шла через него. Ну а раз так, то любой ущерб будет покрыт с лихвой – будь то потерянное время или пошатнувшееся зрение.

Триумвир плюнул на палец, перевернул страницу. Механически подумал про себя, что старой закалки царедворец в жизни бы такой ошибки не сделал: сколько народу померло из-за отравленных книг и дневников. Но времена поменялись, сейчас все это гораздо проще, хотя, бывает, и дороже. Если надо будет кого убить, найдут способ не такой истасканный.

Утомленный, видно, длинными текстами, базилевс перешел на выражения краткие, афористические.

«Политика – это концентрированное выражение блядства» – гласила первая на странице фраза. Последнему слову на строчке места не хватило, но и переносить его базилевс не захотел по каким-то тайным, одному ему известным причинам. Потентат решил во что бы то ни стало оставить его тут, для чего пришлось сжать слово до крайней степени и вывернуть книзу, отчего интеллектуальная потуга звучала еще жальче и ничтожнее, словно милостыню просить пыталась.

Впрочем, тут же обнаружилось, что максима на этом не кончалась, а имела философское развитие на следующей строке. Вместе получалось вот что.

«Политика – это концентрированное выражение блядства. Но почему же блядей мы презираем, а политики требуют к себе уважения?»

Мышастый с детства не любил риторических вопросов, с тех самых пор, когда дорогая его бабуля, подкравшись к нему с тыла с ремнем, вопрошала: «Кто сожрал все конфеты?» Как будто и без того не ясно было, кто.

Он недовольно отмахнулся от дурацких воспоминаний, читал дальше.

« Всё без причины – признак дурачины, – уведомлял следующий пассаж . – У всего на свете должна быть причина или хотя бы следствие…»

– Чжуан-цзы, – не удержался от язвительного комментария Мышастый.

Крыса, словно привлеченная именем древнего мудреца, побежала по столу прямо к хозяину. Черно-белые толстые окорока ее перекатывались, шевелились на ходу, будто проснулась в ней ее подлинная природа – не крысы, но морской свинки. Или, может, хомяка? У хомяка, конечно, пиар лучше, гламурнее, но Мышастому такой пиар не нужен. Ему нравится крыса, она натуральнее.

«Сегодня стал членом клуба самокатчиков-патриотов «Бешеные собаки», – сообщал дневник далее . – Девиз у них хороший: «Для бешеной собаки весь мир – не крюк». Теперь вот хотят проехать по этому самому миру, собирая деньги на мой день рождения. Но прежде, оказывается, нужно дать им денег на поездку. Представляю, сколько эти гады высосали денег из бюджета…»