Алексей Винокуров - Темные вершины [litres]

Мышастый усмехнулся на том конце.

– Ну может быть, может быть… И знаешь, я рад, что ты сам понял. В самом деле, подумай, что за три головы? Это же дурной вкус, какой-то Змей Горыныч… Ни о чем не договоришься… Две – совсем другое дело, две – всегда. Это прозрачно, эффективно. Так что извини, дорогой, извини…

Рация всхрипнула и умолкла. Сияющая бабочка смерти вылетела из нее, облетела Рыжего вокруг и канула в серую пропасть.

– Если спросите моего мнения, я тоже считаю, что глупо, – заговорил вдруг полковник. – Лично к вам-то претензий не было. А теперь придется отвечать. И по полной программе притом.

Чубакка не возражал, даже согласился.

– Придется, – кивнул. – Конечно, придется. Только не перед вами.

– Ну уж без глупостей, – сказал полковник, цепко беря его за плечо. – Вас-то мы не упустим. У вас ведь ни дельтаплана, ни парашюта.

– Мне и не нужно, – улыбнулся Чубакка, лицо его из мрачного, твердого, недоверчивого, сделалось симпатичным, располагающим, молодым, ужасно обаятельным – словом, таким, когда он был когда-то, совсем давно, когда не был еще триумвиром, еще только начинал свой путь.

Он мягко убрал руку полковника со своего плеча и, все еще улыбаясь, шагнул в бездну. В последний миг, оступаясь, проваливаясь, почти пожалел уже, почти огорчился, но сердце не слушалось сухого ума, сердце возликовало: наконец-то! Налетевший невесть откуда могучий ветер подхватил его, развернул за спиной невидимые крылья, приподнял и понес вверх, словно Ариэля. Спустя пару секунд он выметнулся из серой тьмы, стал виден ошеломленным хранителям и снова исчез – уже в недосягаемой вышине. По широким окружностям поднимался он все выше и выше, среди холода и пустоты, вверх, к дальним созвездиям, чьи знакомые светлые спирали легко различал он теперь бессмертным взором, парил в бесконечности, купался в звездной пыли, растворялся в Млечном Пути. И, увлеченный этой вечной игрой, он не посмотрел вниз и не увидел, как бренное тело его, ускоряясь, пролетело сквозь сто двенадцать этажей, тяжко ударилось об асфальт и лопнуло, как мешок с нечистотами…

Рыцарь, известный Ордену как гонец Быстроногий, сидел в конспиративной квартире на улице Усиевича на кухне и глядел в окно. Во внутреннем кармане его нагревался, ждал своего часа мобильный телефон – вещь, невозможная для рядовых рыцарей. Но ведь он и не был рядовым рыцарем, он был командором Ордена, а значит, ему было позволено то, о чем и подумать не могли остальные.

Командор ждал звонка от Гроссмейстера. Великие приоры были предупреждены, и весь Орден находился в готовности номер один. Сегодня был великий день – городу и миру собирались возгласить имя нового базилевса. С предыдущим вышел несчастный случай – он то ли свалился с крыши, то ли случайно выстрелил сам в себя на охоте, в общем, что-то темное, путаное, как, впрочем, и вся жизнь базилевсов за последние лет сто.

Но отныне все должно было пойти иначе – ясно, прозрачно, эффективно. Базилевсом становился триумвир Мышастый – так решили все трое триумвиров, об этом и по телевизору сказали. Правда, объявлял это почему-то один только Мышастый, прочих никого не было. Ну так это и логично, если подумать, он теперь базилевс, все сам и решает. Зачем ему какие-то триумвиры?

Так или иначе, день был особенный, и доверенные рыцари Ордена уже собирались недалеко от дворцовой площади, где в прямом эфире должна была идти инаугурация. Сегодня все решится, сегодня, наконец, кончится богомерзкое царство кадавра. Сегодня Орден скажет свое слово, и страна пойдет совсем другим путем – новым, невиданным, необычайным.

Обычно чуткий, командор так задумался о будущем, что пропустил момент, не услышал, как бесшумно открылась в квартире дверь и кто-то вошел в нее – кто-то чужой, легкий, опасный. Опомнился Быстроногий, только когда пришелец вырос перед ним, словно из-под земли.

Секунду командор моргал на него сухими, красными от бессонницы глазами, потом выдохнул: перед ним стоял рыцарь Василий.

– Черт, – сказал он, – это ты!

– А ты ждал кого другого? – спросил Василий.

Быстроногий смерил его взглядом. Василий взгляд выдержал, глаз не отвел.

– Нет, – Быстроногий покачал головой. – Не ждал. У тебя все готово?

– У меня всегда все готово, – сказал Василий.

И опять тон его не понравился Быстроногому, и опять он посмотрел на слесаря, пытаясь уловить что-то недосказанное в его лице. Но лицо это, как и следует рыцарю Ордена, было совершенно непроницаемо.