Борис Кудряков - Ладья тёмных странствий. Избранная проза

–

Панфигуризм. Стервотип.

–

Русский пляс – это испытание обувной фабрики.

–

В этой жизни умереть не ново в старомодном липком шушуне.

–

Чехов писал: «Если зайца долго бить, то он может выучиться зажигать спички». Автор вышеприведённого куплета никогда не научится зажигать спички.

–

Главное – это мечтать. Интересно, а что делают профессиональные мечтатели?

–

С прошлого лета не разбирал рюкзак. Сегодня нашёл в нём луковицу с сухим всходом (засохшим) и соль. Главное – это вернуться, а вещи разберут другие.

–

Завтра уезжаю второй раз в армию – на сборы. А кто-то ни разу не был. А кто-то…

–

Недавно хоронили NN, московского поэта. Нищ и неизвестен. На поминках разбирали его архив. Там нашли фотографию – он катается с девушкой на лодке. Все рукописи распределили поровну между знакомыми. Мне достался альбом с лакированными снимками Минска.

–

—

«В то время, как физика делала материю менее материальной, психология делала дух менее духовным».

—

Весной вместе с декоративной тыквой я посадил (точнее посыпал на землю в цв. горшок) маки. Недавно мать их выщипала маникюрными ножницами как сорняк.

–

В детстве я участвовал в драках между дворами. Помню, что они отличались необыкновенной жестокостью. Однажды мне в лоб попали снежком с куском стекла внутри…

…и ещё нюхал горящую серу.

–

В Гродно – я проходил там срочную службу – в нашей роте был один солдат, худенький, маленький, со сломанной и неправильно сросшейся рукой (он называл её клешнёй). Его звали Зяма-короед. В свободное время он ловил мух и вешал их на маленьких виселицах с ниточными петлями. Он был нахален, грязен. Однажды я видел, как он целует письмо из дома. Он делился со мной мечтой: вставить крепкие зубы.

–

Была у меня знакомая Нина Г-на, блондинка бешеной красоты. Я кушивал у неё супы. Целовать себя она не позволяла, говорила, что это гадость и разврат. Как-то я засиделся у неё допоздна, она дала тапочки и спросила: сколько я получаю? Я преувеличил зарплату в два раза. Потом я переклеивал обои. Однажды за обедом её мать как бы невзначай сказала мне: а в Японии верность жене и детям – превыше всего. Это было 8 лет назад. Нина сейчас замужем и работает на шинном заводе.

–

В автобусе ругались: от кого-то пахло чесноком. Наступит время и будет ругань из-за того, что от кого-то чесноком не пахнет. Пришёл в каморку к себе и наелся чеснока по горло.

–

Соскучился по наводнению. Думал об этом, прогуливаясь вдоль свалки (щебень, доски, железо) вдоль Витебск. ж. дороги в районе Воздухоплавательной ст.

–

«Опираясь на лодку человека, переправляйся через великую реку страданий. Так как трудно после найти такую лодку, не спи в невежестве».

—

И грустно и чадно.

( выходя из пустой кухни )

–

Вчера было совсем декабрьское небо. Сел на автобус № 30 и праздно поехал (чем не на такси?) до кольца на Вас. остров. Погулял по пустырям у устья Смоленки, почитал объявления. Полюбовался лопухами, здесь (т. е. там) они приземистые и кряжистые.

–

Вид пожелтелых газет страшен. А читать их ещё страшней.

—

Соцреализм, капреализм, ХДС-реализм и т. д.

–

У Сальвадора Дали есть превосходная картина «Мечта о вселенском единении», он изумительный (когда хочет) академист. В «Старой книге» альбомы с репрод. его работ стоят от 200 до 300 рублей.

–

Белый, Пастернак и Пильняк в тридцатые (?) годы хотели выпускать альманах «трёх Борисов».

–

Весной 1976 года, проезжая по Литейному, видел странную картину – от ул. Белинского до Академкниги тротуар (и до середины мостовой) весь был заполнен людьми, как на стадионе. Трамвай проехал только с помощью милиции. Тьма народа. Шла подписка не то на Гёте, не то на Шиллера.

Но самая страшная картина была, когда подписывались (в 72 или 73 г.) на Достоевского. Я проходил мимо Ак. книги ночью, и от Некрасова до Невского сидели, стояли, в машинах, с кофе, под зонтиком, под плащ-палаткой по-двое, по-десять, по-тридцать – огромное море людей. Шёл мелкий дождь. Мосты развели. Я подумал, уж не случилось ли чего-либо экстраординарного на Земле…

–

«…созерцайте, пока мысль не отвратится от деяний этой жизни, как от привешенных украшений при ведении на бойню».