Бернадин Эваристо - Девушка, женщина, иная

мама крепко ее обнимала, когда они вместе спали, и говорила:

Грейси, ты моя, и я тебя никогда не отпущу

и на фабрике так и было, но вот пришли мужчины в белых халатах и масках и насильно увели маму

а она брыкалась и кричала: Грейси, я за тобой вернусь, я за тобой вернусь

всякий раз, когда раздавались удары щеколды в виде львиной головы о входную дверь, первая мысль Грейс была: это мама стоит на крыльце, руки на бедрах, на лице улыбка, как будто они до сих пор играли в какую-то игру

ну что, Грейси, соскучилась? беги за курточкой, дружок, мы едем домой

потребовалось немало времени, чтобы Грейс оставила надежду на то, что мама за ней придет

еще больше, чтобы она перестала ощущать разливающееся в животе тепло при одной только мысли о маме

еще больше, чтобы она стала забывать мамино лицо

ночами она теперь грезила о папе

который вернется, чтобы ее спасти

и увезти в рай

Грейс научили ухаживать за собой и за приютом, первое ей нравилось – мама говорила, что это близко к набожности, – а второе не очень

научили украшать свое платье пуговками, ленточками и оборочками, нашивать на воротничок кружево к выходному белому платью, предназначенному для церкви

научили вязать шерстяные чулки, шляпы и зимние шарфы, полировать до блеска черные ботиночки, которые она носила с гордостью, хотя поначалу они ей с непривычки натирали ноги

научили готовить мясо, рыбу и курицу так, чтобы никого не отравить, печь хлеб и пироги и при этом ничего не отправлять в рот во время готовки, а не то отхлещут по пальцам

что случалось

и не раз

научили стирать белье в деревянном корыте, наполненном горячей мыльной водой, валтузить простыни большой деревянной ложкой, для одежды в пятнах пользоваться стиральной доской, для просушки все аккуратненько развешивать на веревке с помощью прищепок, а не просто набрасывать тяп-ляп, роняя половину на пол

ей нравилось ложиться в кровать с чистенькими простынками, вдыхая запахи ветра, солнца и дождя

нравилось пить воду из колодца, которую не надо было кипятить

нравилось, что в туалетах каждый день производят дезинфекцию

как по часам

ее научили обрабатывать огород, выращивать огурцы и салат, помидоры, сельдерей, морковь, пастернак и кочанную капусту и опять же ничего не есть во время сбора, это правило она частенько нарушала, когда никто не видел, особенно если речь шла о клубнике, черной смородине и сливе

объедалась, а потом жалела, так как черные губы и пятна на комбинезоне выдавали ее с головой, и она получала свою порцию розог по костяшкам пальцев

ее научили решать задачки в уме, читать и писать, складывать буквы в красивые комбинации, то есть в слова

ее оставляли в классе после уроков, чтобы она нагнала упущенное

на уроках хороших манер она научилась носить книжки на голове так, чтобы они не падали, в эти минуты она воображала себя абиссинкой, идущей по воздуху

в тебе есть природная элегантность, сделала ей комплимент учительница, мисс Делоне, а про других сказала, что они ходят, как беременные коровы

и Грейс почувствовала себя особенной

каждое воскресенье они ходили в церковь, только не когда выпадало слишком много снега, или дороги обледеневали, или заряжал настоящий ливень

они шли парами, одна за другой, по деревенским дорожкам, в выходных платьях, держась за руки и распевая псалмы

когда им разрешали погулять по лугам, она рвала цветы, засушивала их между страниц персональной Библии и сочиняла стихи в честь каждого: «Ода розе», «Ода нарциссу», «Ода гортензии»

вышивание было ее любимым хобби, и она в этом преуспела

девочки из младшей группы стали ее подружками, и порой они забалтывались, когда уже все спали, тем самым нарушая общепринятые правила

Салли обладала очень музыкальным голосом, Берта сочиняла страшные истории, Адалина мечтала о карьере актрисы и любила декламировать рубаи Омара Хайяма, которые нашла в библиотеке и заучивала наизусть

«Ответ не знали ни земля, ни море, / Ни ящер, затаившийся в траве, / И даже небо, чьи знаменья прячет / Глухая ночь в пречерном рукаве»

она с надрывом повторяла это столько раз, что даже подруги не выдерживали и говорили ей: Адалина, закрой варежку

Грейс блестяще изобразила миссис Лэнгли с ее оцепенелой надменной походочкой, откляченным задом и кривоватыми ножками, расхаживающей туда-сюда по проходу между двухъярусными кроватями в ситцевой ночной рубашке кремового цвета; а еще Грейс, копируя ее преувеличенно-напыщенный акцент, произнесла дурацкую речь, состоящую из длинных бессмысленных слов, наслаждаясь собственной популярностью, видя, как девчонки в истерике хватаются за животы и умоляют ее остановиться, а то они сейчас описаются