Юрий Луговской - Черное солнце

— Сейчас, потерпи, я закончу, и сюда встанешь, — крикнула Гульсум Лене и убавила горячую воду.

— Нет, вот, кажется, потеплела, — услышала она радостный голос Лены, — ну слава богу, а то и не подмоешься так.

У них общий душ, поняла Гульсум. Когда она включает горячую, у Лены идет холодная, стоит ей включить холодную — у Лены кипяток. И только когда она настраивает душ на среднюю температуру воды, тогда они в равных условиях.

— Подожди, постой еще минутку. Я сейчас. — Она смешала горячую и холодную, получив теплую. — Сейчас как?

— Сейчас нормальная.

— А погорячее хочешь? — спросила Гульсум.

— Хочу, конечно, кто ж не хочет. Но боюсь даже трогать.

Гульсум прибавила холодной.

— Ну как?

— Класс! То, что надо. Ты что, моим душем управляешь?

— Да, он регулируется у меня, так что извини.

— Что за хреновня!

— Ну, а теперь иди под мой душ. Я все.

Гульсум вышла, прошла в комнату со шкафчиками, оделась и вышла на улицу, где ее ждали Хасан и пятеро девушек. Задерживались только Лена и Назахат. Но вот появились и они. По разговорам других девушек Гульсум поняла, что у них были с душем те же проблемы. Кто-то разобрался сразу, кто-то в самом конце сеанса, и поэтому толком помыться так и не успел.

Лена, вся сияющая, благоухающая шампунем, расчесывала свои недлинные, но густые русые волосы.

— В честь какого это праздника нас в душ привезли? — обратилась она к Гульсум. Гульсум пожала плечами. — Чует мое сердце, не просто так. Просто так здесь ничего не делают. Сейчас какую-нибудь гадость устроят. Ну, уж точно отдохнуть не дадут, день еще не кончился, а передышек тут просто так не бывает. Ну точно, вон уже зовет. Пошли, девки.

Русский язык никто, кроме Гульсум, здесь не знал, но все прекрасно поняли, о чем говорила Лена. Они давно научились понимать друг друга по одному жесту, по одному взгляду. Тратить силы на то, чтобы говорить, да еще и не на родном языке, здесь не хотелось. В большинстве своем в основе каждого наречия, на котором говорили девушки, был арабский язык, и еще поэтому они легко понимали друг друга. Но даже если кто арабский и не знал, как Лена, это не служило препятствием для понимания. Психолог тут мог бы найти богатый материал для своих исследований, подумала Гульсум, забираясь в джип на свое место сзади.

— Сейчас у нас встреча с психологами, — сказал Хасан, сидящий рядом с водителем спереди. — Тесты, игры, беседы. Сплошные развлечения. — Хасан включил кассету с арабской музыкой. — Говорите с психологами только по-английски, они ваши языки не знают. — Джип проехал по фантастическому городку и остановился около каменного дома закругленной формы. — Всё, приехали.

К психологам… И тут Гульсум сразу вспомнила душ. Все ясно, почему у Лены он не работал. Это был специальный гомеостатический душ, по которому проверяют совместимость. Она когда-то давно читала книжку по подготовке космонавтов, когда их проверяли, использовали именно такой душ. Самое сложное, когда он распределен на несколько человек, когда на совместимость проверяют не пару, как их с Леной, а команду. Значит, их не случайно поселили в одну комнату, теперь вот проверили душем, и, судя по всему, результаты их совместимости были неплохие, хоть она и не сразу поняла, в чем дело. Может быть, ей предстоит работать с Леной в паре? Она не испытывала никакой особой симпатии к этой слегка вульгарной блондинке, но и отвращения тоже не было. По большому счету Гульсум было все равно, с кем работать. Эмоции свои она спрятала очень глубоко и не давала им выходить наружу, тем более что и повода для этого особого не было. Она берегла эмоциональную энергию для мести.

Гульсум вошла в открытую дверь, на которую указал Хасан. Офис в европейском стиле. Стол, компьютер, лампа, журнальный столик, два кожаных черных кресла. За столом женщина лет тридцати, светлые волосы, короткая стрижка, лицо приятное, если не сказать красивое. Задумчиво смотрит на экран монитора и перебирает клавиатуру. Как Шарон Стоун в фильме «Основной инстинкт», подумала Гульсум. «Шарон Стоун» встала, вышла из-за стола и приветливо протянула руку Гульсум. Девушка пожала ее, но улыбаться в ответ не стала.

— Меня зовут Катрин, а тебя?

— Гульсум.

— Красивое имя. Садись сюда, вот в это кресло.

Катрин села напротив Гульсум, положив ногу на ногу. Гульсум оценила ее длинные красивые ноги, бедра, открывшиеся из-под короткой бежевой юбки. Эта Катрин голой должна быть красива, подумала Гульсум и тут же покраснела: что это с ней? Что за мысли? Наверное, все от душа, так давно она не нежилась под водой и не мылась таким душистым мылом.