Олег Валуйский - Кот Федот. Книга первая [litres]

Улыбнувшись удачной шутке, Света взялась за свой фужер, пригубила шампанское… И ей вдруг почудилось, будто она из привычной действительности каким-то невероятным образом перенеслась в добрую новогоднюю сказку. В этой сказке была темнеющая за окном морозная мгла, делающая домашний уют ещё более ценимым и желанным. Был изобильный праздничный стол, были улыбки и смех собравшихся за этим столом людей. Была небольшая, завешанная игрушками и мишурой ёлка, разноцветно мигающая на хоть и невсамделишном, но так приятно поблёскивающем камине. Была идущая по телевизору – как же без неё? – давно уже выученная наизусть «Ирония судьбы». Была маленькая девочка, поглаживающая благосклонно прикрывшего глаза кота…

И тут Света поняла: вот что за сладостное чувство неминуемо разольётся в душе широкой, мягко шелестящей волной, когда эта душа, вдоволь намёрзшаяся за долгие годы безысходности и тихого отчаяния, впервые согреется ласковым теплом семейного очага. Нет, сейчас Света не могла испытать этого чувства в полной мере, не могла раствориться в нём вольготно, беспечно, без остатка. Но она наконец уверилась в том, что оно не было чем-то выдуманным, чем-то невозможным. И какой бы удивительной и в то же время печальной ни казалась эта правда – это была первая в её жизни новогодняя ночь, когда она ощущала себя спокойно, умиротворённо и частью чего-то большего, чем она сама.

Она отчётливо помнила, как проходило празднование Нового года, когда они жили втроём с матерью и отцом. Помнила, как вечно ругающиеся родители устанавливали на несколько дней некое подобие перемирия: наряжали ёлку, накрывали стол, приглашали гостей. Однако их подрастающая дочка всё равно безошибочно улавливала висящее в воздухе напряжение и отлично понимала, что мама и папа «ведут себя хорошо» только ради неё.

После развода мама тоже пыталась сделать каждую очередную встречу Нового года яркой, запоминающейся, семейной. Как и раньше, были и ёлка, и украшения по всей квартире, и гости, и куча подарков. Но, несмотря на всё это, Света принимала участие в праздничных застольях лишь до двенадцати часов – да и то единственно затем, чтобы не обидеть мать. После чего под различными предлогами сбегала в свою комнату, выключала свет и пряталась под одеялом с телефоном и наушниками.

А ведь ещё чуть-чуть – и она обрекла бы себя на нечто подобное. И себя, и своих будущих детей. Ещё чуть-чуть – и грустная история её семьи, пусть и не в точности, но повторилась бы. А она, возможно, так никогда и не узнала бы, что всё может быть совсем иначе. Как же ей повезло, что она едва ли не в последний момент смогла всего этого избежать!..

Света вздохнула. Казалось бы, эти мысли должны были вызвать в ней чувство искреннего, радостного облегчения. Но вместо этого они отозвались в её груди тупой, ноющей болью.

Мама.

Как жаль, что она не может быть здесь. Как жаль, что в мире есть то, что неосуществимо, с чем нужно смириться и жить дальше. Но Света уже решила: маму она всё равно поздравит – и неважно, что между ними было. Да, она обязательно ей напишет. Но не сейчас, в разгар праздника, а после, когда останется наедине с собой.

– …Опять Лиза до Нового года не досидела, – словно откуда-то издалека послышался негромкий голос Марии. – Завтра утром расстроенная будет ходить.

Света обернулась и увидела необыкновенно трогательную картину: её маленькая сестрёнка спала на диване, положив голову на подлокотник, а левой рукой приобняв лежащего перед ней кота.

– Какой у тебя Федот, оказывается, терпеливый, – одобрительно посмотрел на старшую дочь Владимир Алексеевич. – Мне вот сложновато Лизку так долго выдерживать.

– Да не говори, – вполголоса откликнулась Света. – Он даже со мной не такой няшный. Аж завидно.

Пока отец с матерью относили своё уснувшее дитё в спальню, сдавший пост Федот подошёл к хозяйке и уверенно запрыгнул к ней на колени.

– Ой, какая прелесть! – восхитилась Ольга, глядя, как он тянется мордочкой к Светиной щеке. – Соскучился по тебе!

– Скорее, проголодался, – усмехнулась девушка и потрепала за холку ластящегося к ней маленького хитреца.

– Вы же ему вроде что-то там наложили? – удивился Андрей Степанович.

– Андрей, ну ты скажешь тоже, – фыркнула Зинаида Витальевна. – Будет он тебе «что-то там» есть, когда тут на столе такое!

– Это точно, – подтвердила Света и покосилась на Федота: – Так, дружок, давай-ка мы с тобой как-нибудь по-другому устроимся…