Дебора Леви - Человек, который видел все [litres]

Оказалось, что пришел коллега Вальтера по университету. Парня звали Райнер, на груди у него висела гитара на ремне. Райнер занимал в университете какую-то административную должность: копировал документы, распределял аудитории для проведения семинаров. Одевался он как хиппарь. Носил куртку цвета хаки и фиолетовые клеши с подвернутыми штанинами. И вид у него во всем этом великолепии был отстраненный и мечтательный. Райнер рассказал мне, что любит поэзию американских битников, но книги их в ГДР не издаются, приходится провозить их через границу тайком. Вальтер поинтересовался, как дела у его сестры, с которой произошла какая-то неприятная история. «Оу, она все еще очень зла». Райнер взял несколько аккордов на гитаре и объяснил, что случилось. Оказалось, его сестра состояла в молодежной бригаде. Некоторое время назад их отправили на уборку аварийного здания. Сестра взобралась на крышу, чтобы что-то там отремонтировать. День был солнечный и жаркий, и она разделась, оставшись лишь в шортах и лифчике от купальника. А другая девчонка из бригады ее сфотографировала. Вышло так, что фотоаппарат у нее после конфисковали и пленку предъявили властям. Теперь мать этой подруги не разрешает им встречаться, и сестра страшно переживает из-за разлуки со своей подругой. Чуть раньше, когда мы с Вальтером пили пиво в баре, он рассказывал мне, что в подростковые годы тоже состоял в молодежной бригаде и что целью этих организаций было сплотить молодежь, недовольную тем, что их уровень жизни значительно уступает западному. По мнению Вальтера, идея была неплохая, только носить форму ему не нравилось.

Рассказ Райнера он выслушал очень серьезно, без тени улыбки. А затем заявил, что, если бы на пленке не было ничего предосудительного, ее не стали бы конфисковывать. В ту минуту он вдруг сделался сам на себя не похож. И мне внезапно вспомнились слова Дженнифер о том, что в каждой отпечатанной ею фотографии живет незримый призрак. Райнер рассмеялся, пощипывая струны своей старенькой гитары. «Совершенно верно. Враги повсюду, и каждый готов при любом удобном случае устроить диверсию». Мне показалось, что и Райнер в этот момент внезапно стал сам на себя не похож. Впрочем, мне ли было судить, ведь я едва знал и его, и Вальтера. К тому же вдруг на стене, за зеркалом, скрывалось прослушивающее устройство?

И все же общаться с Райнером было легко и приятно. Он поведал мне, что ходит в дискуссионный клуб при церкви. И что члены этого клуба выступают за право каждого на спокойную жизнь. Ведь это неправильно, когда правительство пропагандирует мир во всем мире, но при этом жестоко угнетает своих собственных граждан. В их кружке состоят и панки, и зеленые активисты, и многие из них, включая самого священника, совсем не прочь сменить существующий государственный строй. Поэтому, скорее всего, за их собраниями следят, хотя по сути они не делают ничего противозаконного – просто беседуют, поют и играют на гитаре.

– Чем сегодня занимались? Вальтер водил тебя выпить пива?

– Покупали цветную капусту, – ответил Вальтер.

– Класс! – Райнер снова улыбнулся. Зубы у него были очень ровные и белые – совсем не британские. Да и на восточногерманские ничуть не похожие, если уж на то пошло.

Взглянув на Вальтера, я обнаружил, что он не улыбается. Может, устал таскать за мной вещи, завязывать мне шнурки, идти черепашьим шагом и притворяться, будто не замечает, что я плачу. Райнер посидел еще немного, а затем сказал, что ему пора, и предложил мне обращаться к нему, если понадобится помощь в работе. Я ответил, что вообще-то мне нужно сделать несколько фотокопий заметок для моей лекции.

– Нет проблем. – Райнер поднялся и принялся расправлять ремень гитары. Я же тем временем пытался разобраться в собственных записях.

Конечно, я не стал просить его снять копии с тех отрывков, где говорилось о психологии мужчин-тиранов. О том, например, что, пережив в детстве издевательства алкоголика-отца, Сталин всю оставшуюся жизнь стремился к тому, чтобы никогда больше не оказаться ни у кого под каблуком. Нет, я вручил Райнеру составленный в хронологическом порядке подробный список его достижений.

– К понедельнику все будет готово, – пообещал он. Затем на прощание показал мне пальцы, раздвинутые в виде буквы V, и посоветовал непременно напиться вечером.

Не успела за Райнером захлопнуться дверь, как с оранжевой стены гостиной упало зеркало. Оно с грохотом рухнуло на пол, и я подпрыгнул от неожиданности. В последний раз разбитое зеркало я видел на пешеходном переходе через Эбби-роуд. Это было боковое зеркало машины Вольфганга, то, что рассыпалось на множество сверкающих осколков. Мы с Вальтером бросились к стене и обнаружили, что зеркало цело. Даже не треснуло. Я взглянул на место, с которого оно сорвалось, проверяя, нет ли там признаков спрятанного прослушивающего устройства. Но на первый взгляд стена казалась ровной, а обои нетронутыми. Мы с Вальтером взялись за зеркало с противоположных краев, подняли его и начали прилаживать на место. И, когда оно накрепко село на торчавший из стены ржавый гвоздь, я покосился на отражение Вальтера. Наши глаза встретились в зеркале. Он глядел на меня, не отрываясь, и делал это явно не из вежливости. Потом он поспешно отвел взгляд, посмотрел в одну сторону, в другую – куда угодно, лишь бы больше не встречаться со мной глазами. И это напомнило мне о том, как Сталин пытался переписать историю, вымарывая из хроник события, которые находил для себя неудобными. Теперь в хронике наших с Вальтером взаимоотношений появилась запись о снедавшем его страстном желании. И вымарать ее было невозможно. Он просто глаз с меня не сводил.