Эмма Страуб - Здесь все взрослые [litres]

Даже заходя пообедать, как сегодня, Эллиот всегда садился за стойку и всегда заказывал одно и то же – слегка прожаренную яичницу, ветчины побольше, тост из пшеничной муки, картошки не надо. Олимпия подливала ему воды в стакан после каждого глотка, и холодные серебристые капельки растворялись в стопке лежавших рядом бумажных салфеток. Как всегда, работало местное радио, Уэсли Дрюс только что отчитал новости, и началось шоу «Угадай мелодию» Дженны Йоханссона, одного из младших братьев бывшей подружки Ники. Клэпхэм – маленький городок, тут каждый – либо чья-то школьная любовь, либо чья-то мама, либо друг твоего двоюродного брата со времен летнего лагеря. Эллиота вполне устраивало, что родился он именно здесь, нравилось быть местным жителем, но иногда накатывали мечты совершенно личного свойства – без участия жены или детей, он проживал целый день, не сталкиваясь с полдюжиной людей, знакомых ему с детства, не думая о том, когда столкнется с ними в следующий раз. Хотя, в общем, чем больше он кого-то знает, чем больше людей знают его семью, тем выше шансы на то, что ему предложат работу, и в этом смысле Клэпхэм Эллиота вполне устраивал.

– Большая чашка кофе с фундуком, четыре куска сахара, побольше сливок, – сообщила Олимпия. – Заказ Барбары. Как-то, лет десять назад, она увлеклась яичным белком, потом отказалась. По словам моего брата, автобус остановили уже за городом. Две полицейские машины перегородили дорогу, он же запросто мог врубиться прямо в них, но нет. Он просто затормозил.

– За рулем был водитель автобуса? Настоящий водитель школьного автобуса? – Из желтка на своей тарелке Эллиот извлек кусочек ветчины.

Ведь сколько раз в неделю и он, и его мама, и его жена, и сестра парковались у той самой развязки. И в лепешку забвения вполне могла бы превратиться его мама. Когда умер отец, Эллиот был еще совсем молод и не имел возможности чего-то в жизни добиться – эдакая личинка с безграничным потенциалом. И трагедия заключалась в том, что отцу многого не довелось увидеть. Но если бы умерла мама, сейчас, сегодня, трагедия была бы совсем другого рода. Кем он стал? Конечно, у него есть жена, дети, бизнес, дом, однако Эллиот к сорока с лишним годам рассчитывал добиться большего. Чем жесток средний возраст? Он приходит на смену твоей молодости – не чьей-то лучшей, а твоей собственной, и начинать все сначала уже поздно.

– А кто же еще?

Дедушка Олимпии родом из Греции, она же родилась здесь, в Клэпхэме. Олимпия старше Эллиота лет на десять, есть дети, дочь только что закончила школу, Эллиот знал это лишь потому, что ее фото в форме выпускницы было пришпилено к стене над головой Олимпии. Наверное, дочь. Семья у них большая, у Олимпии две сестры – может, и племянница. Странно, что он не знает наверняка.

– Я думал, кто-то решил прокатиться, мало ли, какой-то мальчишка. Или наркоман. Мне и в голову не пришло, что это водитель автобуса. – Эллиот сунул в рот кусочек тоста. – Охренеть, извините мой французский! Через пару недель на этом автобусе будет ездить моя племянница, а там и пацаны мои до него дорастут. И я на нем когда-то ездил.

Олимпия изящно перекрестилась и поцеловала себе пальцы.

– К тому времени будет другой водитель. – Кто-то позвал ее из кухни, и Олимпия посмотрела на тарелку Эллиота. – Еще тост? – Он кивнул, и она ушла на кухню через распашные дверцы.

«Спиро» существовал лет пятьдесят, если не больше. Несколько лет назад, когда дед умер, Олимпия сменила некоторые кабинки, а потом и табуреты у стойки, и саму стойку. Музыкальный автомат Эллиот помнил еще с детства, как и древний аппарат для молочных коктейлей – эдакий гигантский плунжер для унитаза, но именно здесь делались лучшие в городе коктейли – тут спорить нечего. Венди, жена Эллиота, этот ресторан на дух не выносила, мол, тут все мерзопакостно, многие же считали, что «Спиро» – важнейший центр городской жизни, здесь Эллиот часто встречался со своими клиентами, лишний раз доказывая себе, что он – клэпхэмский до мозга костей.

Кому-то для самоутверждения надо уехать из родного города. Лозунг былых времен – уйти пешком в большой город и вернуться на «Роллс-Ройсе». Эллиот считал ровно наоборот. Что это за успех, если за ним надо куда-то ехать? Ему нужны свидетели. И когда здание на углу снова выставили на продажу, он его купил. Да, он, Эллиот Стрик. Он выложил свои честно заработанные деньги и провел покупку через корпорацию и адрес родителей Венди в Калифорнии. Он сам все просчитает, сам построит. Тогда все и узнают, не раньше. От этой мысли в животе до боли урчало.