Сергей Авилов - В.Н.Л. (Вера. Надежда. Любовь)

Ещё я сразу узнал того самого Точилина. У которого всё «лажа»… О да! Столько таланта и цинизма в одном человеке, мальчике – диагноз. По опыту знаю – такие подарки не делаются просто так. Жизнь дала ему огромный аванс и возьмёт своё в будущем. К сожалению, скорее всего это будет алкоголь. Но уже в другом, не авансовом качестве.

Спектакль окончился. Зрители вызывали актёров на «бис». Раз и другой! И третий… После чего стали шумно расходиться.

Я получил свою кожу в гардеробе, вышел на улицу. Закурил, наблюдая за служебным входом. Выходом в данном случае.

Театр пустел. Переговариваясь, зрители в большинстве своём уходили парами. Среди них преобладала молодёжь. Вежливые юноши уводили домой своих прикоснувшихся к прекрасному спутниц.

Мне никогда не был приятен этот контингент. Несмотря на то, что свою неправоту я понимал.

В их походке, фигурах читалась какая-то инфантильность, граничащая с апатией ко всему физическому. Если употреблять этот термин в противовес слова «духовность».

Контингент, готовый идти на мирные демонстрации с куриной лапой и надписью «Реасе» в качестве главного аргумента.

Дети цветов. Или «Битлов»… Метафизика и прочие усложнённые вещи дают страшные метастазы в их прекрасных головках.

Стаи головоломных писателей делятся с ними хитроумными подтекстами там, где подтекстов не может быть.

И вообще – подтекст возникает только при наличии качественного текста… Это первооснова!

Так размышлял я в ожидании Оли, не подходя к выходу слишком близко. «Я тигрёнок, а не киска» – вспомнилось с удовольствием.

Спустя только полчаса дверь открылась изнутри, и по одному оттуда стали выходить люди, причастные к театру с другой, изнаночной стороны. Кто они были, я не знал. Может быть, осветители сцены или звукорежиссёры… Актёры второго плана? Но я не ошибся, когда в окружении двух подруг и с букетом розовых роз головками вниз появилась Оля.

Не сразу заметив меня, огляделась. Я, боясь лишний раз скомпрометировать её, стоял в отдалении.

Увидев наконец, замахала рукой:

– Серёш, – и, что-то сказав подругам, отделилась от них в мою сторону.

Впервые в жизни я чувствовал себя неуютно без цветов.

– Ну как тебе? – мне показалось, что она подставляет щёку для поцелуя, а я не решился в присутствии пусть и удаляющихся её подруг.

– По-моему я была сегодня неплоха, – строго сказала она и засмеялась звонко.

– Да, – подтвердил я, – да… Видишь, – развёл я руками, – цветов я не купил. Значит, буду держать тебя…

Тем временем мы вышли на набережную. Она находилась сразу за оградой.

– Ты хочешь гулять или сидеть? – спросила она. – Если сидеть – я тут место одно знаю…

– Пойдём пока, – миролюбиво предложил я.

– Ага! – согласилась она. – Только в другую сторону…

В другую сторону по набережной в это время никто не ходил, и не было риска быть замеченными.

Немного отойдя от театра, она взяла меня под руку.

– Хочешь коньяка? – вдруг предложила она. Как будто вспомнила о том, что можно его заполучить прямо сейчас.

– Да, – вырвалось у меня. Потому как я думал о коньяке ещё в антракте. И ещё потому, что надо было рассеять некоторую угловатость в общении – хотя она вполне рассеется сама, но хотелось сделать это как можно быстрее.

– НЗ! – говорит.

Я поднял брови! Вряд ли она ходит с таким НЗ каждый день…

– Нет… – рассмеялась. – В театре всегда есть. Мало ли что… Сегодня я взяла, завтра кто-то ещё…

– Стаканов нет, – растерялся я.

– Нет! – согласилась она. – Значит будем так, из горлышка. У меня конфеты есть.

Готовясь к свиданию, невольно что-то себе сочиняешь… Прикидываешь, о чём можно поговорить, чем удивить, например. И всё это хорошо и прекрасно до первого поцелуя. Дальше – полная импровизация.

Вот после глотка коньяка… мы и перешли к импровизации.

– У тебя чёлка пахнет табаком…

– С Точилиным в курилке сидела. Я без тебя не курю.

– А со мной?

– А с тобой… С тобой… и курю тоже… – погрустнела вдруг.

Я дал ей сигарету. Она обняла меня и прижалась лицом так, что я видел только её макушку, а слова её доносились глухо:

– Я хочу задать тебе глупый вопрос: почему мы не встретились раньше, а? Не отвечай, – оборвала, – это я так… – вдруг отодвинулась от меня. – Пойдём…

Мы молча перешли Фонтанку по мосту, я узнал собор Николы Чудотворца на том берегу. Самое трудное в этом городе для меня до сих пор – связать исторические места одно с другим.