Андрей Шляхов - Ошибка доктора Данилова

Опять же, должность главного врача огромной новой больницы представляет собой весьма лакомый кусок, на который зарятся многие. Менчика пока только прочат в главные врачи и не факт еще, что он им станет, но уже то, что он претендует на эту должность, привлекает к нему пристальное внимание со стороны потенциальных конкурентов и их покровителей. Стоит только Менчику оступиться — и со всеми радужными надеждами можно будет распрощаться навсегда. Нет, он рисковать не станет. Вдобавок, с таким тестем, как Говорков, заявки Менчика на аппаратуру должны удовлетворяться мгновенно, по принципу: «утром заказал — вечером привезли». И заведующие отделениями у молодого карьериста тоже должны ходить по струнке…

«Все это выглядит логичным, но только факты имеют ценность», сказал бы сейчас Шерлок Холмс.

— Знаешь ли ты что-нибудь о больнице имени Филомафитского? — спросил Данилов у Елены за чашкой кофе, завершающей прожитый день.

— Ничего плохого не слышала, — ответила жена. — А что?

— Хотелось бы иметь представление, как там организована наша служба, да и вообще о всех тамошних порядках в целом, — ответил Данилов. — Для правильной оценки событий мне нужно представлять, на каком фоне они происходили.

— Я хорошо знаю заведующего приемным отделением Антоняна. Хороший мужик, вменяемый. Могу свести тебя с ним…

— Мне как члену экспертной комиссии, разбирающей случай в больнице, не следует общаться с ее сотрудниками, — объяснил Данилов. — В уголовно-процессуальном кодексе сказано, что эксперт не вправе самостоятельно собирать материалы для экспертного исследования. Но я же не занимаюсь сбором конкретных материалов. Мне просто хочется получить общее представление… Поможешь?

— Данилов! — Елена недоверчиво покачала головой. — С каких это пор ты начал ловчить? Это на тебя совсем не похоже!

— Я не ловчу, а исправляю ошибку следователя, которая не подумала о том, о чем подумал я, — Данилов пристально посмотрел в глаза жене. — Мне приходится действовать окольными путями ради быстроты и достоверности. Не знаю, сколько именно займет получение информации через суд, но подозреваю, что дело затянется. К тому же, в разговоре с хорошим знакомым из числа коллег, человек будет откровеннее, чем во время дачи показаний в суде.

— Действовать окольными путями — это и есть ловчить! — стояла на своем Елена. — Но ты не думай, что я тебя осуждаю, я просто удивляюсь и даже немного радуюсь…

— Чему радуешься? — не понял Данилов.

— Тому, что ты становишься дипломатичным, — Елена потянулась через стол (дело было на кухне) и ласково взъерошила Данилову волосы. — Нельзя же все время переть по одной колее, будто трамвай.

— Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется, [19] Ф. И. Тютчев. «Нам не дано предугадать…». — Данилов притворно нахмурился. — Мы с тобой прожили вместе уйму лет, и я только сейчас узнал, что все эти годы ты сравнивала меня с трамваем! Как ты могла?!

— Знал бы ты, что я иногда о тебе думаю, так не обижался бы на «трамвай»! — усмехнулась Елена.

Приставать к жене с уточнениями Данилов не стал. Он вообще не любил ворошить старое. Как говорила мать: «что было — то было, а что есть — то есть». Тем более, что деловой разговор пока еще не был завершен.

— Заодно наведи справки у твоего Антоняна об анестезиологе Сапрошине, — попросил Данилов. — История-то громкая, так что твое любопытство будет выглядеть вполне уместно. Что за человек, хороший ли специалист, ну и вообще. Казенные характеристики — это одно, а мнение коллег — совсем другое.

— А разве это не будет нарушением правил? — Елена хитро прищурилась. — А, Данилов? Ты, вообще, кто — следователь или эксперт?

— Определять вину человека, не имея представления о его личности, все равно что ставить диагноз, не видя пациента, — ловко вывернулся Данилов. — Я хочу разобраться, виноват ли Сапрошин, или его просто делают виновным. С чисто медицинской точки зрения до правды не докопаться, поскольку записи анестезиолога и хирурга просто идеальны, хоть в учебники вставляй в качестве примера. Но пациент умер от воздушной эмболии мозговых сосудов, причем после операции он не приходил в сознание, так что вариант с введением воздуха в сосуды в послеоперационном периоде не проходит — виноваты хирурги или анестезиолог. Я внятно излагаю?

— Более чем, — ответила Елена. — А зачем тогда вообще суду понадобилась ваша экспертиза?

— Для подстраховки, — Данилов многозначительно посмотрел на жену. — Мне председатель комиссии так и объяснил. И я могу предсказать, каким будет заключение комиссии — хирурги сработали правильно, виноват анестезиолог, использовавший неисправный «насос». Но по записям Сапрошина в истории болезни видно, что он человек дотошный, не пофигист. Пофигисты пишут небрежно, даже если переписывают историю для прокурора, то все равно небрежность видна. А у Сапрошина никакой небрежности нет и в помине, ничего не упущено, каждое слово стоит на своем месте. Врача же видно по тому, как он пишет. Ты со мной согласна?