Леонид Чигрин - Таежный робинзон

Ахмад чуточку поразмыслил.

— Мне нужно мыло. Трудно без него обходиться. Летом я моюсь вон там, в водоеме. Вода там теплая и по берегам ил. Он хорошо мылится. Зимой же приходится купаться тут, в зимнике, а без мыла ни постирать, ни самого содержать в чистоте.

Мы заулыбались.

— С этим поможем, отдадим все, что есть.

— И другое, — продолжал старик. — Бороду и усы я сам укорачиваю, а вот волосы на голове не могу. Одно мученье с ними, видите, на плечах лежат.

— Это не вопрос, — успокоил я старика. — Дело в том, что вот он, — я указал на Лешку Удалова, — директор нашего городского Дома Культуры. И он же руководит народным театром. Это значит, он — режиссер, гример, парикмахер и многое другое.

Алексей не стал медлить.

— Прошу, маэстро, — указал на лавку. — Сейчас обслужим в лучшем виде. Ножниц у меня нет, но это не важно.

Он извлек из ножен охотничий нож, попробовал его остроту пальцем, одобрительно прищелкнул языком.

Через полчаса Ахмад преобразился. Короткая прическа, аккуратные усы и борода так омолодили его, что мы поняли: он в тайге еще не один год протянет.

— Да, тебя, отец, женить можно, — пошутил Семен. Ахмад подхватил его шутку.

— Было бы на ком, и минуты бы не раздумывал. Разве что к волчице посвататься?

Посмеялись.

— Давайте сделаем так, — предложил я. — Охоты и верно у нас не получилось, но лично я не жалею об этом. Увидели и узнали мы много необычного. Потому оставим тебе, Ахмад-бобо, съестные припасы, теплую одежду…

Старик сделал рукой такой жест, словно отказывался от моего предложения.

— Не спорить, — грозно произнес я. — Я старший в группе, мое решение обязательное.

Ахмад Расулов растрогался, даже глаза повлажнели.

— Если так, — сказал он прочувствованно, — мне ни о чем больше заботиться не надо.

Теперь я жестом остановил старика.

— Ну и прекрасно. Это от нашей группы, а от себя лично… — Я снял с гвоздя свое ружье и протянул Ахмаду, дарю вот это оружие. Прекрасное ружье, центрального боя, немецкое, марки «Зауэр, два кольца».

Волнение перехватило его горло.

— Такой подарок, я не могу…

— Зато я могу, — успокоил я старика. — Моя зарплата выдержит такие расходы.

Взволнованный Ахмад прижал руку к сердцу.

— У нас говорят: гость — подарок Аллаха. Вы не только подарок, вы его посланники.

К ружью я приложил патроны, коробки с порохом, дробью и капсюлями.

— Тебе этого, Ахмад Робинзонович, надолго хватит, — прокомментировал Лешка Удалов.

Семен Панкратов явно почувствовал себя обделенным. Все одарили таежника, а он остался в стороне. Продукты и вещи не считаются.

— Братцы, у меня идея, — пробасил он. — Давайте построим деду баню. Я посмотрел, бревна есть, доски тоже, фундамент сложим из булыжников. Вместо цемента глина пойдет, она вязкая. Чудо банька получится, будет, чем ему вспомнить нас.

Баню мы строили три дня, работали от темна и до темна. Ахмад не сидел в стороне. Мало того, что у него руки были умелые, так он еще оказался толковым прорабом.

Банька, конечно, получилась неказистая, стоит принять во внимание сроки ее сооружения и материалы, но полностью соответствовала своему назначению. Небольшой предбанник, полки, чтобы париться, камни над очагом для пара. Ничего не могли придумать с окном, нечем было стеклить, даже бычьего пузыря не нашлось. Решили обойтись без окна.

— Зажжешь в предбаннике жирник, еще лучше будет, — решил Семен. — Все, что надо и с ним увидишь.

А потом сдали баню в эксплуатацию. Натопили ее так, что с бревен смола потекла, раскаленные камни, облитые водой, дали крепчайший пар, вместо дубового веника использовали ветки пихты. Шел от него густой запах хвойного масла, и это тоже прибавляло удовольствия.

Отмытый добела, раскрасневшийся Ахмад, одетый во все чистое, долго, с наслаждением пил чай.

— Словно в раю побывал, — признался он.

Старик прихлебывал чай, а сам все поглядывал на ружье, висевшее над нарами.

— Вижу, угодили тебе этой штукой, — засмеялся Семен. — Как с молодой жены, глаз не сводишь.

— И то верно, — признался Ахмад.

Неделя подошла к концу. На восьмой день прилетел вертолет. Оглушительно грохоча двигателем, вздымая в воздух хвою и листья, завис над зимовьем. На землю упал трос с карабином на конце.

— Не жалеешь, что нарушили твое уединение? — спросил я Ахмада Расулова напоследок.

— Как ты можешь… — покачал он головой. — Вы просто осчастливили меня. А вообще-то я знал, что скоро тут люди появятся. Такие вот шайтаньи машины стали летать над тайгой. Ну, думаю, скоро заметят мое зимовье и обязательно полюбопытствуют, кто это там прижился.