Вионор Меретуков - Млечный путь

Действительность не оправдала моих чаяний. Она была скучна, грязна и неинтересна. Минусов было куда больше, чем плюсов. Жизнь богача, по крайней мере, такого, как я, отличалась от жизни бедняка в худшую сторону.

Надо было искать способ, как избавиться от хандры. Лучший, уже не раз мной опробованный, — это путешествия. И я принялся собираться в дальний путь. Но мне не хотелось отправляться в дорогу без напарника. Мне нужен был компаньон, товарищ и собутыльник.

Наверно, деньги устанавливают незримый барьер между имущими и неимущими. Сейчас я испытывал это на себе, меня не тревожили, как только поняли, что я защищен огромными деньгами. И главное, если хочешь жить спокойно, соблюдай общепринятые правила: не высовывайся, води дружбу с дорогими адвокатами, не лезь в чужой бизнес, и вообще, не греми золотыми цепями. Тише едешь, дольше проживешь.

Мне было уже наплевать, кто на кого охотится: Фокин ли на меня и Корытникова, Корытников ли на Фокина. Все играли в какие-то игры. Включая Бутыльскую с ее загадочными связями, поумневшего Цинкельштейна с томиком Марселя Пруста за пазухой и даже Аню с ее достаточно прозрачными намеками. Ведь она ясно дала мне понять, что догадывается, кто повинен в смерти ее отца.

Что из того, что я не стал ферзем? Успокаивая себя, я бормотал себе под нос: главное, я перестал быть пешкой, а это уже само по себе достижение. У меня была относительная свобода. То есть свобода перемещения в пространстве. И грех было ею не воспользоваться. Почему бы не смотаться на Азорские острова? А что? Воплотить в действительность детскую мечту — доплыть до райского места на роскошном круизном лайнере, этом болтающемся в океане чудо-городе с магазинами, ресторанами, барами, танцплощадками, кинозалами, бассейнами, теннисными кортами и даже искусственными горами для скалолазания.

Я позвонил Сашке Цюрупе.

— Увы, — начал он жаловаться, — мне не до кругосветных путешествий, совсем нет времени. Верчусь как белка в колесе. Ну и времена! Кстати, Аня… — Сашка деликатно покашлял и замолчал.

— Что — Аня? — не выдержал я.

— Аня сказала, что кто-то у нее взял последний набросок Димы. Не ты ли?

— Может, и я.

— Надо бы вернуть.

— Надо бы…

Я продолжил поиски напарника или напарницы.

Кандидатуру Ани я отмел сразу, во-первых, потому что я не хотел, чтобы кто-то из ее хахалей навешал мне фонарей по всей морде, а во-вторых — боялся разочароваться в своих не совсем чистых чувствах.

Может, Рита? Но, оказалось, у этой красотки романы с главрежем и еще с кем-то, за кого она всерьез, но пока без ведома главрежа рассчитывает выйти замуж.

— Это возмутительно! — раскричался я. — Ты хочешь выскочить замуж, не посоветовавшись со мной!

На миг возникла сумасшедшая мысль взять в путешествие двух шлюх с Трубной. Они бы задали мне такого жара, что было бы не до скуки. Но я отбросил ее как слишком экстравагантную.

Оставался Петька Меланхолин, мой первый друг, мой друг бесценный.

— Азорские острова? — переспросил он. У него загорелись глаза. — И ты говоришь, на теплоходе специально для меня воздвигнут искусственные горы для скалолазания?

— Воздвигнут, можешь не сомневаться. Но сначала Париж.

— Почему Париж?

— Я хочу сходить там в церковь.

— В Москве что, мало церквей?

— В том-то и дело, что слишком много.

— Хорошо, я согласен, тем более что мне надо развеяться перед свадьбой, — сказал он с мрачным видом.

Забегая вперед, скажу, что Петька спустя полгода женился на Юле. А через неделю развелся. Предполагаю, он опасался повторно лишиться свободы. Да и возраст был уже не тот, чтобы, рискуя жизнью, лазать по крышам и карабкаться по стенам, как какой-нибудь ландскнехт.

………………

Осенний Париж. Первая неделя была в основном посвящена питейным заведениям. Вторая — восстановлению пошатнувшегося здоровья.

И наконец светлым прохладным утром я пешком, чтобы немного проветрить мозги, отправился на поиски Rue Galande.

«На этой тихой улице, — рассказывала всезнайка Бутыльская, — находится церковь Сен-Жюльен-ле-Повр, которая была возведена триста лет назад как католическая и которая спустя сто лет почему-то стала православной. Чем-то она напоминает деревенскую церквушку где-нибудь в глубинах Центральной России. На самом деле эта церковь не совсем православная. Даже, скорее, совсем не православная, но что-то православное в ней есть. Например, запах оплывающих свечей и отсутствие католической помпезности. На это обратил внимание еще Набоков, когда в марте 1939 года жил неподалеку, в отеле «Рояль Версаль» на рю Маруа».