Мейв Бинчи - Благословенный год. Улыбка судьбы

- Поправьте меня, если я не прав, но думаю, что никто не приглашал вас, чтобы играть в теннис с моими детьми в моем доме, - первым пустился в атаку Кеннет Митчелл.

- Поправьте меня, если я не права, но, кажется, у вас нет ни малейшего представления о том, как серьезно ваше положение и как вы оба близки к потере своих детей. Если оправдаются мои опасения за их благополучие, то детей заберут от вас к концу месяца.

- Разрешат ли нам танцевать на всех трех вечеринках, как ты думаешь? - спросил Саймон у Мотти в Джарлате.

- Я не имею отношения к организации, сынок; когда ты повзрослеешь, то научишься оставаться в стороне от всех подобных вещей. Так поступают мужчины.

- Нам придется разделить танцы для каждой вечеринки - это будет сложновато. Но я бы не хотел их подвести, этих американцев.

- Кэти об этом знает, наверное, - задумчиво проговорил Мотти.

- Конечно. Мотти, ты знаешь, почему нам разрешили приезжать сюда в Джарлат так часто, как нам захочется?

- Я не знаю и скажу вам, что еще одна вещь, о которой я никогда не спрашиваю, - это почему все оборачивается лучше, чем ожидаешь. Вспомни тот день на прошлой неделе, когда я по невнимательности поставил тройное пари вместо одной ставки? Я был так расстроен, что чуть ли не выбросил билет, но тут один мой приятель сказал, что я все сделал правильно. Я не мог поверить в это, но никогда не задавал вопросов; думаю, что это наилучший путь.

Саймон подумал над этим.

- Наверное, ты прав, Мотти. Просто если бы знать, почему люди так поступают, то проще было бы заставить их поступить так снова. Видишь ли, отец вдруг переменил свое мнение обо всем на свете. Хотел бы я знать, что эта Сара сказала ему такого, что все совсем изменилось.

- Мы никогда не узнаем и половины вещей, которые происходят в мире, - пожал плечами Мотти.

- Но честно, Мотти, отец принес ящик лимонада на теннисную площадку для нас и Сары, и миссис Барри вернулась, так что ей наверняка платят, и уроки тенниса продолжаются, и мы можем стирать свою одежду в машине, а миссис Барри гладит ее, а мама встает и одевается. И мы можем приезжать сюда на автобусе, когда нам захочется или когда вы свободны, я имею в виду, и мы с Мод думаем, что мы, должно быть, сделали что-то правильное, что все стало так хорошо, но никак не придумаем, что бы это могло быть.

Шона пришла на кухню «Хейвордса» задолго до официального открытия магазина.

- Ты шпионишь за мной и пытаешься выведать профессиональные секреты! - сказал Том.

- Бог мой, нет, конечно, маленькая порция готовой еды - все, что мне нужно.

- Сомневаюсь в этом, - проговорил Том, не отрываясь от работы. - Нальешь нам кофе, Шона?

Они дружелюбно разговаривали обо всем на свете. Но ни один из них не задавал того вопроса, который хотел задать. Том не справлялся, работает ли все еще Марселла в маникюрном салоне или уже укатила за океан, чтобы работать по этому новому модельному контракту. Она оставила еще одну записку, перед тем как съехать из Стонифилда. Марселла оставила после себя часы, браслет и сборник любовных стихов в кожаной обложке. Записка была короткая.

"Я все еще люблю тебя и не могу поверить, что ты позволил уйти четырем годам нашей жизни вот так. Но я не могу повторять один и тот же вопрос каждый день. Если ты захочешь сказать мне, почему мы не можем разговаривать… в таком случае мы работаем сейчас в одном и том же магазине. Ты можешь сказать мне здесь. Ты должен мне очень много - один разговор».

Но это был бы не разговор, а диалог двоих, один из которых утверждал бы, что что-то имеет значение, а другой - что нет. И пока день проходил за днем, Том убедил себя не звонить в салон и не выяснять, там она или нет. Стало вопросом принципа - не поинтересоваться этим. Шона же, в свою очередь, хотела попросить Тома рассказать ей все, что он знал, про мистера Джеймса Берна, уволившегося аудитора и ныне бухгалтера на полставки в «Скарлет-Физер». Ей хотелось спросить, веселый ли он или хмурый, любит ли он музыку и ходит ли на концерты? Много ли у него друзей или он одинок? Они когда-нибудь были в его квартире? Он живет один или с кем-нибудь? Но она так долго держала свои мысли при себе, что сейчас было сложно спросить кого-нибудь о таких личных вещах. Даже такого открытого и добродушного человека, как Том Физер, которому эта глупая девочка Марселла явно разбила сердце.

- Что ты собираешься надеть на свадьбу? - спросила Джеральдин.

- Мамин халат с белым воротником и домашние туфли, - ответила Кэти.

- А если серьезно? И кстати, когда ты собираешься сказать матери, что она снова станет бабушкой?