Марина Раевская - Я все смогу сама [litres]

Васятка младших хозяек, конечно, любил, но не так, как старшую. Он ненадолго замолчал. Ровно на столько, сколько понадобилось Валентине, чтобы войти в спальню дочерей, не очень громко включить любимого Моцарта и, дождавшись сонного «ой, мам, доброе утро», отправиться на кухню.

– Та-а-ак, толстенький, твоя очередь…

Васятка на «толстенького», конечно, обиделся. Но в меру – даже самые обидные слова еще не повод отказываться от завтрака.

Пока кот завтракал, Валя допинала дочерей до умывания, проследила, как девочки надевают удобную для бега обувь, и вместе с полусонными Кирой и Катей все-таки выбежала на велодорожку.

Идея бегать по утрам принадлежала старшей Кире. Но девочка довольно быстро к ней охладела, а вот Вале утренние пробежки пришлись по сердцу. Особенно весной – тепло, птицы поют, зелень изумительно свежая, в парке невероятное спокойствие. Словно на дворе не двадцать первый век, а, самое позднее, первые годы девятнадцатого.

Валя привычно наслаждалась утренним спокойствием и прокручивала в уме дела, которые наметила на сегодня. Больше всего она любила четверг и пятницу. О пятнице, конечно, можно ничего не рассказывать, ее любят все. А вот четверг был любим Валентиной потому, что часам к пяти вечера все беды превращались в легкие и, что гораздо важнее, прошедшие неприятности. Словно этот день сам за собой стирал все с доски, как в конце урока в школе стирались все глупости, задачки и домашние задания на завтра.

Катя, младшая, тоже любила утренние пробежки. И дело здесь было не в здоровье или в редких минутах вместе с мамой и сестрой. Девочка обожала животных и по дороге в парк (да и в самом парке, если честно) подкармливала всех, кого видела. Особой ее любовью пользовалась Альма – огромный алабай парковой охраны. Несмотря на изрядный рост, собака была чрезвычайно добродушной, встречала Катю широкой улыбкой (при которой всякий желающий мог полюбоваться на роскошные зубы собачьей пасти) и провожала почти до пруда. Там она получала какое-нибудь лакомство из рук девушки и возвращалась на свой пост. Нельзя сказать, чтобы охранники животное так уж плохо кормили, но точно не приносили ей домашних котлет или кусочек нежной куриной грудки.

– Катерина, – Валя привычно нахмурилась, – опять ты целуешься со всей живностью в округе…

– Ма-а-ам, – девушка ответила так же привычно, – они такие хорошие. И потом я их просто кормлю, а целуюсь я только с Васяткой…

– И с ним можно было бы не обниматься, – пробурчала Валя.

Не то чтобы она была недовольна тем, что дочь хорошо относится к животным. Это любой нормальный человек назвал бы скорее положительной чертой. Плохо (с точки зрения Вали) было другое – Катя обожала всех живых существ. И видела свое предназначение именно в том, чтобы ухаживать за ними и облегчать их страдания. Говоря проще, девочка собиралась поступить в колледж и учиться на ветеринара. И вот это Валю буквально бесило. Ни денег, ни уважения, с ее точки зрения, такая работа принести не могла. Да, это благородно, да, гуманно. Но пусть этим занимается кто-то другой. А ее дочь окончит университет и станет, к примеру, переводчиком или математиком-аналитиком. На худой конец, факультет международного туризма тоже звучит вполне престижно. А международный туризм – занятие для девушки куда более… достойное, чем труд ветеринара.

Споры Кати с матерью о предназначении длились уже третий год. Правда, ни одной из спорящих сторон не удавалось переубедить другую. Валя надеялась, что дочери будет достаточно маминого слова. Но (тут обычно Валя тяжело вздыхала) Катя была настолько упряма и уверена в своей правоте, что часто споры заканчивались просто ссорой.

– Ты сделаешь так, как я велю, – холодно говорила Валя, ударяя ладонью по столу.

– И не подумаю. – Катя выскакивала из комнаты, не забывая изо всех сил хлопнуть дверью.

Сегодня все было, в общем, как обычно – Кира почти сразу «сошла с дистанции», остановившись у пруда, Катя в компании алабая почти добежала до выхода из парка и там на пеньке сервировала собаке завтрак. Валя привычно скользила взглядом по клумбам и аллеям. Наступал четверг, забот было предостаточно. Но ей почему-то казалось, что сегодняшний четверг будет сильно отличаться от всех прочих прожитых ею четвергов.

Должно быть, если бы она подняла глаза хотя бы к верхушкам деревьев, ее уверенность значительно бы окрепла. Но Валя на небо не смотрела, не разглядывала она и горы в утренней дымке – просто мысленно раскрыла ежедневник и пересматривала список сегодняшних дел.