Чхве Ынён - Безопасный для меня человек [litres]

– Я тогда решила, что мы больше не увидимся, – неуверенно начала Чухи. – Я ужасно разозлилась, когда ты сказала, что нельзя так зависеть от мужчины.

В воспоминаниях покрасневшая Чухи вышла из-за стола и стала кричать на Юнхи. Свитер цвета слоновой кости подчеркивал ее округлый живот. Юнхи чувствовала взгляды и слышала шепотки других посетителей ресторана.

– Я и сама это знала. Я все понимала, потому и разозлилась. Но мне всегда был кто-то нужен, – Чухи замолчала, а ее шея и лицо покраснели. – Я всегда нуждалась в том, чтобы кто-то был рядом. Если расставалась с парнем, то начинала сходить с ума. Названивала, просила вернуться, а если не получалось – пыталась быстрее найти нового. Даже когда со мной поступали плохо, я старалась видеть в отношениях только хорошее – ведь так все равно лучше, чем быть одной. Я все время себя обманывала.

Пока Чухи с кружкой пива в руке говорила, у Юнхи саднило в груди. «Я понимаю. Я прекрасно знаю это чувство, – думала она про себя, – когда одиночество становится настолько невыносимым, что начинаешь цепляться за людей. Это не ошибка, одиночество не преступление. Но если я знала это, то почему не могла видеть тебя такой? Может быть, потому что в тебе видела себя? Наверное, именно это было мне противно. Ведь я сама была такой. Просто держала это в себе. После того, как мы с тобой расстались на той ноте, и я уехала в США, были дни, когда я задумывалась о том, что человек может и умереть от одиночества. И первой, о ком я вспоминала в такие минуты, была ты, Чухи». Юнхи не могла поднять на сестру взгляд и молчала.

Чухи всегда была первой. Первой просила прощения после ссоры – запиской, сообщением на телефон, или хватала уходящую Юнхи за руку, неловко улыбаясь. Вот и теперь, как раньше, именно Чухи пыталась сберечь их отношения: старалась, через силу продолжала говорить так тяжело дававшиеся ей слова. Только Юнхи не знала, как ей ответить.

Когда они были маленькими, день спорта был местным праздником. Дети с родителями занимали места в тени и устраивались на пикник на школьном стадионе. В такой день большинство учеников обедало с семьями, но не все, – четверо-пятеро ребят ели свой обед или булку в кабинете сами по себе. Юнхи тоже была в их числе. Это ее не расстраивало, и одинокой она себя не чувствовала. Даже если бы она задалась вопросом, какие чувства тогда испытывала, ответить бы не удалось. Потому что никаких чувств она не испытывала. Она просто ела имеющийся обед в имеющихся обстоятельствах. Мама всегда извинялась за то, что не сможет прийти, но Юнхи и сама хорошо понимала, что в их ситуации по-другому быть не могло.

Когда она перешла в пятый класс, Чухи поступила в ту же школу. Мама вручила Юнхи две коробки с едой и велела найти Чухи и пообедать с ней вместе. Той осенью в день спорта было по-летнему жарко, и Юнхи вся вспотела, пока искала сестру. Обыскивая каждый уголок на пыльном школьном дворе, она дошла до места, где собрались родители первоклассников. Чухи была там.

Чухи в белом спортивном костюме и с белым напульсником на руке стояла на коврике для пикника среди сидевших вокруг нее родителей и пела. Она пела песню группы Roo’Ra и даже с простодушным видом пританцовывала. Взрослые хлопали и смеялись, а Юнхи почему-то стало невыносимо стыдно. Перед родителями стояла пластиковая бутылка с макколли. Они выпивали и веселились. Когда Чухи закончила песню, одна из женщин сунула в ладонь Чухи бумажку в тысячу вон.

– На, возьми и спой еще одну.

– Да, спой еще! – захохотали остальные.

Юнхи прошла на середину коврика и схватила Чухи за руку, в которой была купюра. Чухи стала сопротивляться и присела, свернувшись в комок. Юнхи с силой сжала ладонь Чухи, расцепила пальцы и отобрала деньги. Похоже, даже это зрелище показалось взрослым забавным, потому что они продолжали смеяться.

– Это мои деньги! – закричала Чухи с полными слез глазами.

Юнхи бросила купюру в сторону взрослых и выволокла Чухи.

– Почему нельзя? – рыдала Чухи, но все равно послушно плелась за Юнхи.

– Тебе мама говорила подождать меня и поесть вместе? Говорила или нет? – единственное, что Юнхи смогла тогда сказать.

Она сама не понимала, почему так разозлилась на Чухи, почему внутри нее все кипело, и просто повторяла эти слова.

Они пришли в класс Юнхи и достали коробочки с обедом. Внутри были жареное кимчи, кусочки колбасы в кляре и огуречный салат.

– Я тоже хочу кимпап! – Поглядывая на Юнхи, Чухи тыкала вилкой кусок колбасы. – Все остальные едят рамён и кимпап! А некоторые вообще жареную курицу, – тихо проворчала она, уже не поднимая глаз на Юнхи.