Андрей Шляхов - Главврач

«Возможно, что и к лучшему, — ответил самому себе Константин, — но все равно печально».

Рита уловила его настроение (несмотря на постоянные рассуждения о собственном эгоизме, она была очень чуткой) и порадовала в этот раз особенно хорошо. Впрочем, словами этого не передать… Утром Константин поднялся с постели с таким чувством, будто он в эту ночь умер и родился заново. «Умер», потому что сил не осталось никаких, а «родился», потому что душа была переполнения радостью: «Неужели это происходит со мной, Господи?! Неужели со мной происходит это?!».

Придет время — и все изменится к худшему, поскольку к лучшему менять просто некуда. Но, пока еще это время не пришло, можно было упиваться своим счастьем. Как говорится, Млечный путь им обоим в помощь…

Иногда, под настроение и от нечего делать, Константин мечтал о том, как хорошо было бы обзавестись собственным островом где-нибудь в теплых морях-окиянах, где нашлось бы место для всех значимых в его жизни женщин. Каждой — по отдельному коттеджику, а он бы жил среди них этаким богдыханом (можно навсегда уехать из Самарканда, но внутренний Самарканд останется с тобой до конца жизни). Но, воспарив в радужные эмпиреи, тут же одергивал себя — о чем ты, парнишша? Какой, нахрен, остров? Клиникой бы своей обзавестись…

На своей клинике Константина заклинило конкретно. Можно сказать — вусмерть.

С приходом Риты в медсанчасть отношения с Машенькой и стоматологом Светланой Геннадьевной были прекращены. Константин повел себя достойно — сказал каждой «отставнице», что она ни в чем не виновата, сделал обеим хорошие прощальные подарки и пообещал, что прекращение отношений никак не отразится на их работе. Обе приняли подарки (какая дура откажется от цацек с настоящими брюликами?), обе назвали Константина «подонком, разбившим вдребезги их жизнь» (ну словно сговорились) и обе написали заявления на увольнение. Что ж — вольному воля, спасенному рай. Бабушка учила маленького Костика не бежать вдогонку уходящему автобусу — все равно не догонишь, только расшибешься, а спокойно ждать следующего. Константин этот совет хорошо запомнил. Опять же, замечательной во всех отношениях Риты и уютно-привычной Женечки ему было вполне достаточно. За числом он никогда не гнался, предпочитал качество.

На лето 2004 года Константин запланировал косметический ремонт медсанчасти, но в апреле генеральный директор сказал, что денег на это нет и вряд ли когда-нибудь они найдутся.

— Что — уже? — спросил Константин.

Генеральный ничего не ответил, только неопределенно подергал бровями, но понимающему человеку этого было достаточно. Дни завода сочтены, в высших сферах уже принято окончательное решение о его закрытии, начинается веселая жизнь…

Деньги, которые можно было бы получить с ремонта, Константин мысленно уже отложил в кубышку и теперь ему было жаль с ними расставаться. Все уже спланировал, со всеми договорился, ремонтники уже пребывали на низком старте, а их директор привез Константину презент — галлоновую бутыль вискаря на «качелях». Неловко как-то, и перед людьми, и перед самим собой.

«Если нет мяса, то хоть горох в плов нужно положить», гласит восточная мудрость. Каким бы аховым ни было бы положение завода, на срочный ремонт, например — на ликвидацию последствии протечки водопроводных труб, деньги всегда найдутся. Допустим, ночью из треснувшей трубы ударила фонтаном горячая вода… Пока охранник почувствовал, что из подвала несет паром, воды там набралось по колено…

«Когда все рушится, проверок не устраивают», рассудил Константин и не стал заморачиваться с имитацией водопроводной аварии. Просто составили акт, подписали его в узком начальственном кругу и отправили генеральному вместе с заявлением. Заодно списали и два новых «станка», якобы пришедшие в негодность из-за затопления — кардиограф и аппарат ультразвуковой диагностики. Только получили, хранили в подвальной складской комнате, готовились ввести в эксплуатацию, а тут такая беда-беда. «Станки» тянули на два с половиной миллиона рублей и потребность в них была такой же неотложной, как и потребность в срочном ремонте. Продавцы были готовы принять нераспечатанную технику за половину ее стоимости, и не меньше сотни тысяч можно было заработать на повторной закупке.

В целом генеральный расщедрился на семь с половиной миллионов. С техники получил свой обычный процент, а из пяти миллионов, выделенных для ремонта подвала, потребовал вернуть половину. Пришлось согласиться, а этот жлоб еще и поворчал по поводу дорогой обналички. Да пять процентов с гарантией спокойствия — это же просто даром! Раньше генерального так не замыкало, но происходящие с ним перемены были Константину понятны — нервничает дорогой начальничек, норовит нахапать под конец как можно больше. Известно же, что перед смертью не надышаться. «Ничего, ничего, — успокаивал себя Константин, — недолго осталось».