Андрей Шляхов - Главврач

— Для начала хотелось бы магнитно-резонансный, — вкрадчиво ответил Константин, намекая на то, что вообще-то нужны оба аппарата; магнитный томограф хорошо видит мягкие ткани, а компьютерный хорошо видит кости и позволяет оценить рентгеновскую плотность тканей, которая изменяется при заболеваниях.

Магнитно-резонансный томограф стоил дороже и потому Константин первым выбрал его.

— Я слышал, что они тянут на полтора миллиона долларов, — задумчиво сказал генеральный. — За что, интересно, такие деньги? Насколько я понимаю, аппарату такого рода триста тысяч — красная цена.

— В медицине все дороже, — вздохнул Константин. — Стоматологическая пескоструйка, несмотря на свою малую мощность, стоит втрое дороже полноценного пескоструйного аппарата.

Генеральный хмыкнул и попросил сутки на размышление, что можно было расценивать как согласие. Отказывал он, обычно, сразу. «Неужели выгорит?» обрадовался Константин и до следующей встречи с начальником даже думать о томографе боялся, чтобы не сглазить.

— Я думаю, что нет нужды напоминать вам, Константин Петрович, что положение завода оставляет желать лучшего, а перспективы перед нами раскрываются неутешительные, — начал генеральный. — Но пока что мы работаем и если у меня есть возможность улучшить медицинское обслуживание наших сотрудников, то я это с радостью сделаю. Даже с учетом того, что впоследствии этот дорогущий аппарат вместе со всем имуществом медсанчасти уйдет на сторону. Жить нужно сегодняшним днем.

«Я не себе этот аппарат покупаю, а тебе, — перевел сказанное Константин. — Так что будь готов раскошелиться в соответствующих масштабах».

Константин был готов раскошелиться ради стоящего дела и в мыслях сразу же простился с пятьюдесятью тысячами долларов. В принципе, он ничего не терял, потому что в качестве отката за томограф надеялся получить больше. Правда, надежды могли оправдаться лишь в том случае, если завод перечислит медсанчасти деньги на покупку томографа, а не передаст уже купленный аппарат.

Генеральный никогда не озвучивал сумм, которые ему хотелось получить и не писал их от руки, а набирал цифры на дисплее калькулятора. Нравилось человеку играть в конспирацию — и все тут! Увидев цифру «200000», Константин вопросительно посмотрел на начальника — уж не добавил ли ты по ошибке лишний нолик. Генеральный отрицательно покачал головой, давая понять, что он не ошибся.

— Честно говоря, я ожидал чего-то другого, — сказал Константин, глядя в глаза начальника. — У меня нет возможности…

— Нет, так найдите, — мягко, по-отечески, посоветовал генеральный. — Вы же понимаете, кому что достанется в конечном итоге.

— До конечного итога еще дожить нужно, — резонно заметил Константин. — Должность у меня такая, что приходится отвечать за чужие ошибки. Эндоскопист какой-то сосуд поранит или кардиолог инфаркт пропустит, а снять могут меня. Я не готов так рисковать. Кто знает, буду ли я сидеть на своем месте в день «икс».

— Пока мы с вами понимаем друг друга, вам беспокоиться не о чем, — ответил генеральный. — У нас закон: своих не бросаем.

— Меня могут снять и по медицинской линии, — напомнил Константин. — Я же не только вам подчиняюсь, но и управлению.

— Меня тоже могут снять в любой момент, — генеральный вполоборота покосился на висевший за его спиной портрет президента. — Под одним Богом ходим, по одному канату. И мне бы не хотелось, чтобы плоды моих трудов пожинал мой преемник. Я вас понимаю, Константин Петрович, но и вы меня должны понять. Все мы рискуем и каждый старается свести собственные риски к минимуму. Но в данном вопросе мое слово последнее, потому что решение принимаю я!

Последняя фраза была произнесена с несвойственной генеральному ледяной резкостью. «Дернул же меня черт заговорить про этот проклятый томограф, будь он трижды неладен! — уныло подумал Константин. — Что делать? Задний ход врубать нельзя — отношения испортятся. И выкладывать двести тонн зелени за здорово живешь тоже не стоит, мало ли что может произойти…».

— Я должен подумать, — сказал он, виновато улыбаясь. — У меня сейчас примерно такое же положение, как и у нашего завода. Купил квартиру, вложился в ремонт, всю обстановку пришлось приобретать с нуля… За душой, мягко говоря, ни гроша, ни шиша. Но я постараюсь найти варианты.

— Я вас не тороплю, — генеральный снова перешел на отеческий тон. — Время терпит. Как определитесь — дайте знать.

Последнюю фразу следовало понимать как: «падать в цене я не намерен».