Андрей Шляхов - Главврач

В результате лечебному учреждению приходится лавировать-комбинировать, ограничивать количество назначаемых исследований и консультаций, чтобы ненароком не выйти за рамки, установленные страховщиками. Разумеется, лечиться придут не все сто сотрудников «Дятлосервиса», а какая-то часть, но эта часть будет обращаться постоянно. В результате в лечебном учреждении то и дело будут вспыхивать скандалы с застрахованными пациентами. Получаешь мало, работаешь много, да еще и нервотрепка постоянная — кому нужно такое счастье? Если у кого-то при таком раскладе и будут горы золота, то только у страховщиков.

Но это еще не все «прелести» добровольного страхования. Страховщики бдительно контролируют качество услуг, оказываемых их клиентам. Формально — проявляют заботу, но на самом деле ищут пути получения дополнительных доходов, поскольку за все огрехи лечебному учреждению выставляются штрафы, и немаленькие. С одной стороны — лимиты, вынуждающие клинику ограничивать объемы медицинской помощи, а с другой — штрафы за некачественные услуги. Как можно существовать в такой абсурдной реальности? Если, конечно, другого выхода нет, то приходится выкручиваться-изворачиваться, лавировать между Сциллой и Харибдой. Однако, если завод обеспечивает тебе финансовую «подушку безопасности», а коммерческий клиент прет косяком (тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить!), то интерес к сотрудничеству со страховыми компаниями сужается. Обратите внимание — не исчезает, а всего лишь сужается до отдельных выгодных вариантов. Именно потому Константин принимал и выслушивал каждого посланца страховщиков. Никто же не придет к незнакомому человеку и не предложит так вот сразу, после обмена визитными карточками, делать деньги из воздуха. Но намекнуть намекнут, обозначат, так сказать, интересы. Намек — это всего лишь намек, его к делу не пришьешь, а умный человек сразу все поймет.

Константин и сам бы обратился с предложением о взаимовыгодном сотрудничестве, если бы знал, к кому можно подкатиться. Но в страховой сфере у него было мало знакомых и все какие-то бесперспективные — по душам не поговорить, совета не спросить, великого дела не сладить. Вот и приходилось ждать, пока нужная рыбка сама приплывет в расставленные сети.

Рыбка приплыла в ненастный осенний день, очень похожий на тот, в который Константин когда-то посещал поликлинику Литфонда (почему-то запала в память навсегда эта неудачная попытка трудоустройства). Работать не хотелось, отдыхать тоже не тянуло. Хотелось смотреть на мокрую серость за окном и декламировать самое мрачное из собственного творческого наследия.

— Мне не успеть до сумерек в Верону, — признался своему отражению в оконном стекле Константин, — жжет смоляные факелы дозор. В предместьях запустенье и разор, засовы на окованных воротах… [27] Виктор Каренович Оганезов, «Мне не успеть до сумерек в Верону».

Запустенье — это в самую точку. Справа — бесконечный заводской забор, давно нуждающийся в покраске. Слева — ржавые гаражи и чахлая неухоженная растительность. Засов на воротах медсанчасти тоже имеется, только ворота не окованные, а просто железные.

— И эта ночь, и прочих череда мазнут твои подглазья чернотою. Шальной не залюбуется четою окна подслеповатая слюда…

Тени под глазами такие, будто их тушью навели. По средам иначе и не бывает. Надо признать, что эта была крайне удачная идея — встречаться с Женечкой один раз в неделю. Редкие встречи не дают страсти угаснуть, можно даже сказать, что былые чувства в какой-то мере снова раскочегарились. Опять же — обязательств никаких, что тоже радует. Но надо взять за правило хорошо высыпаться накануне, а то сегодня утром еле ноги волочил. За руль садиться поостерегся, так что приехал на работу на такси. От водителя воняло как от вокзального бомжа… Брр-р! Вспомнить страшно и до сих пор какие-то неприятные ароматы в собственном кабинете мерещатся.

— Мне не успеть. Догладывает мгла угрюмые мослы веронских башен. Подъемный поднят мост. В Вероне спящей на площадях не убрана зола…

Двор нужно мести лучше, это факт. Чуть ослабишь контроль — сразу же начинают халтурить. В центре более-менее чисто, а по углам окурки вперемешку с листьями. Да и к уборке кабинета есть претензии. Подоконника несколько дней тряпка не касалась, пыли столько, что хоть пиши на ней… Константин написал пальцем на подоконнике слово «Верона» и посмотрел вдаль, в сторону Рязанского проспекта. После недавних раскопок — то ли трубы меняли, то ли кабель, остался вытянутый холм, похожий на могилу великана.