Галина Врублевская - Литературный автопортрет

— Стремление писать проявилось у меня очень рано, однако я не связывала профессиональные планы с этим занятием. Моя литературная жизнь протекала независимо от всего остального. В младших классах сочиняла сказки и рассказывала их подружкам — те опусы никто не записывал. Позднее я стала писать заметки и фельетоны в школьную стенгазету. В студенческие годы — статьи, которые относила в разные молодежные газеты. Иногда их печатали.

Работая в НИИ, снова стала писать для стенгазеты, отдавая предпочтение сатире и юмору. В то время в наших научных институтах бурлила не только производственная жизнь, но и лично-общественная: нешуточная борьба за продовольственные наборы и бытовые товары — эти вечные розыгрыши и лотереи, и формальная битва за места в соцсоревновании. Материала для юморесок было через край!

Далее, закономерный шаг к собратьям по перу. Посещала ЛИТО «Электросила», «Ленинец», клуб сатиры и юмора в ДК железнодорожников. ЛИТО — это серьезная школа для любого начинающего автора. Тебя избавляют от иллюзий в собственной непогрешимости, заставляют тщательнее работать над словом. В то же время появляются регулярные публикации в периодике. Впервые как автор маленькой юморески я выступила в газете «Вечерний Ленинград» от 7 марта 1985 года.

Постепенно мне стало тесно в рамках юмористики. Появились первые лирические рассказы, а затем и повести (написанные в стол). Но это еще не профессиональная работа. В объединениях занимаются литераторы, профессионально не связанные с литературным трудом, но уже задающие себе вопрос: «Быть или не быть?». Мне захотелось БЫТЬ, но дорога к широкому читателю оказалась длинна и терниста.

— Это самый животрепещущий вопрос, особенно для нашей пишущей братии. Как ваши книги попали в издательство?

— Я попала в издательство «с улицы». Знакомых я в литературном мире не имела, рекомендацию попросить не у кого, да и возраст уже не юный — не молодое дарование. Очень трудно было отыскать редактора, согласного хотя бы ознакомиться с моим первым романом. Обычно по телефону мне говорили: «Книги по снам (о них я упоминала выше) можем посмотреть, романы нам не нужны». В общей сложности я получила порядка тридцати отказов от московских и питерских издательств. Все-таки в пяти-семи местах мой роман прочитали, и тут всплыла новая проблема. Роман интересен, но не вписывается в планы издательства. Хотите знать, что сейчас востребовано у издателей? Пожалуйста: детектив, триллер, фэнтэзи, любовный роман.

Я же написала обычный бытовой роман: здесь и социальные коллизии, и любовная линия, и немного детективной интриги, плюс вуаль мистических вкраплений. Роман как роман. Я назвала его «Львиный мостик», дав своему произведению имя прекрасного петербургского моста. Мой роман примеряли так и сяк. В «Лениздате» сказали, что роман слишком социален, чтобы влиться в струю, скажем, сентиментальной литературы. От других узких жанров роман был еще дальше. И все-таки именно в серии «Женские истории», в московском издательстве «Центрполиграф» стали выходить мои романы. При этом «Львиный мостик» получил новое название «Половина любви».

— Как у вас вырисовывается сюжет романа? Сколько времени требуется, чтобы написать книгу?

— Какие-то обрывки мыслей, чувств, переживаний все время варятся в «котелке». Потом некоторые из них начинают складываться в определенный рисунок, и тогда появляется тема. Под ней я понимаю некую душевную боль или переживание, мечту или надежду, которая мне кажется значимой. Для меня между темой и Главным чувством стоит знак равенства.

На первом этапе я мысленно «фотографирую» все, относящееся к теме — это факты, обрывки чьих-то историй, собственные наблюдения или воспоминания. Затем идет углубление отобранного материала — работа в библиотеке, встреча со специалистами и, наконец, первые наброски сюжета, подбор персонажей и места действия. Большинство моих героев живут в Петербурге, и я долго кружу по городу, приглядываясь и присматриваясь к «сценическим площадкам». К документальным «съемкам» добавляю несколько «акварелей». Это сцены вымышленные, но их нельзя выдумывать произвольно. Они должны, как отсутствующие фрагменты детской мозаики, подходить под общий замысел. Когда узор мозаики сложен хотя бы наполовину, тогда в сознании запускается «фильм». Герои оживают и сами ведут автора за собой. Сами приводят к ключевым сценам, к кульминации и развязке.