Николай Васильев - Семь дней из жизни господина Н [СИ]

«Это уже кое-что!», — встрепенулся Н. и постарался взять себя в руки. Разводить зайцев, загоняя «своего» в лузу, было для него делом привычным — в отличие от других бильярдистов НИИ. Вероятно, он один забил их больше, чем остальные вместе взятые. Господин Н. сделал мелом отметку на бортике, куда смотрели зайцы и вторую отметку на середине расстояния от первой отметки до лузы. Дальше был нужен точный удар в сторону второй отметки и все. Но удар уверенный и прямой как стрела — а это куда как сложно в условиях стресса и растренированности.

«Над шаром надо повисеть…», — вспомнил он собственное изречение. Ладно: прицелился, «повисел» с задержкой дыхания, ударил. Есть! Свояк в лузе. Более того, первый, «чужой» заяц удачно отбортнулся и встал в створ с другим шаром и той же угловой лузой. Стандартный прямой. В другое время господин Н. просто мочканул бы его с лету в лузу и забыл о нем. Но сейчас все было поставлено на карту: повисеть, повисеть надо! И подумать стратегически…

С небычайной тщательностью он готовился к простому, как вдох, удару. И не зря. Он двинул кий в биток плавно и чуть выше центра — с целью получения неспешного наката. Биток, соприкоснувшись с чужим шаром, передал ему импульс прямолинейного движения, но, будучи накаченным, сам двинулся с замедлением следом. Вот «чужой» шар уже в лузе, а «свой» тоже подкатил к ней и остановился в проходе. Что и требовалось сотворить. Теперь нужно было быть только аккуратным, но очень-очень.

Н. стал по очереди посылать в ту же лузу шар за шаром — из числа рассеянных по всему полю. Их, напротив, нужно было посылать не накатом, а с небольшим импульсом обратного вращения — для чего Н. бил их чуть ниже центра и тоже очень плавно: битки в итоге после соударения с подставочным шаром останавливались в устье лузы. На Васю господин Н. между ударами не смотрел и забитые шары не считал. Наконец на столе осталось два шара: один все в том же проходе к лузе, другой у короткого борта, сантиметрах в 20 от первого.

— Стоп! — вскричал взъерошенный Вася. — Вдоль борта бить нельзя!

Действительно, такого неписаного правила они обычно придерживались.

— Но из лузы по данному шару принципиально не попасть, — возразил Н.

— Ставьте шары по осевой линии стола, на «штаны»! — рассудили зрители.

Так и сделали. Право удара осталось за господином Н. И он уже поймал кураж…

Теперь он не спешил нарочито: натер мелом нашлепку кия, прочертил мысленно нужные траектории движения шаров, долго целился и висел. В какой-то момент все сошлось, и он даже подивился своей недавней неуверенности. Раздались тупой удар, сухой щелчок и два звонких удара шаров об окантовку луз. Классические штаны. Финиш. Все закричали, засмеялись, отмякли.

Первым, крутя головой, поздравил победителя Вася.

— Ну, урыл ты меня, Андреич! Как в тире. Не ожидал.

— Дерзай, Вася. И учись, учись, конечно, — благодушествовал Н.

Тут победителя затеребили, задергали и другие, дружно улыбаясь:

— Признайся, Андреич, специально дуру гнал?

— Андреич, тебе в цирке можно выступать с этим номером…

— Слушай, Серега, мы с тобой послезавтра играем: может, мне тебе руку сломать?

И так далее в том же духе.

…что не прошло без внимания разбалованных коллег.

— Ты, Андреич, с похмелья что-ли? — распознали все враз. — Поди, голова болит?

— Ничего не болит, но жить не хочется, — мрачно отвечал господин Н. — А мог бы сейчас и в больнице лежать…

И стал рассказывать без утайки о печальном итоге хорошо начавшегося вечера. Мужчины качали головами, женщины ахали и с укоризной напоминали Н. о своих многократных предостережениях в связи с его участившимися алкогольными утехами в стенах учреждения. Затем озаботились судьбой Бурмина, который оказался-таки в больнице скорой помощи: с сотрясеньем мозга и многочисленными швами на лице.

Первую половину дня все новые сослуживцы донимали Н. расспросами, в ходе которых по поводу его роли в стычке сформировались два полярных мнения: одни коллеги сочли его поведение единственно правильным, хотя и недостаточно реактивным, другие же со всей прямотой его осудили — сам погибай, а товарища выручай!

— Ну и лежали бы сейчас оба на койках, — возражали рационалисты.

— Или на столах в морге, — поддерживали экстремисты из того же лагеря.

— Что, два мужика не смогли б отмахаться от трех сопляков? — гоношились поборники сильных эмоций.

— Двоим бы, наверно, меньше досталось, — теоретизировали менее ершистые.