Филип Жисе - Океан. Белые крылья надежды

Леопольдо прошлепал босыми ногами к проему дверей, наклонился и подкатал упавшую штанину. Горячий, пропитанный пылью воздух проник в легкие и вызвал к жизни приступ кашля. Леопольдо закашлялся, облизал сухие губы и застыл в проеме дверей, разглядывая облака на небе. Хотел бы он, чтобы пошел дождь, всем сердцем жаждал этого, но сердечного желания недостаточно, когда сама природа, казалось, восстала против человека. Капитан ему рассказывал, что дожди в Сомали редки, очень редки, поэтому надеяться на них бесполезно. И, правда, за ту неделю, что они с капитаном успели пожить в этом проклятом богом месте, дождя не было ни разу, как и туч на небе. Лишь только бледное их подобие, успевавшее рассосаться раньше, чем Леопольдо успевал моргнуть.

Леопольдо уперся рукой о дверной стояк, перепрыгнул взглядом забор, вместе с ним и акацию, растущую у забора, и побежал взглядом по бесплодной земле. В проеме дворовых ворот показался капитан, заметил Леопольдо и направился к нему. Некогда белая форма посерела, босые ноги покрылись тонким слоем пыли, лицо лоснилось от пота.

– Хорошо, что выгребная яма у них находится рядом, иначе, не знаю, как ты, Лео, но лично я устроил бы туалет прямо здесь, посреди хижины.

Леопольдо посторонился, пропуская капитана внутрь. Тот опустился на лежанку, снял рубашку и вытер ею лицо.

Капитан уже как второй день называл Леопольдо на "ты", но Леопольдо не обижался, трудности, переживаемые вместе, сблизили их с капитаном. К тому же капитан был намного старше Леопольдо, можно сказать, годился тому в отцы, поэтому смена формы обращения со стороны капитана с "вы" на "ты" была вполне закономерна. Сам же Леопольдо называл капитана не иначе как "капитан", хоть того и "списали" на берег.

– Что говорит Рахим? Долго нас здесь будут держать?

– А ничего не говорит, – отмахнулся капитан. – После того раза я с ним больше не разговаривал.

Разговор между капитаном и Рахимом – так звали темнокожего мужчину с платком на голове – произошел неделю назад, на следующий день после пленения. К счастью для Леопольдо и капитана Рахим немного разговаривал на английском, поэтому, хоть и с горем пополам, но объясниться мог. На вопрос капитана: "Когда нас отпустят?" Рахим ответил, что не раньше, чем скажет Ахмед. В ходе дальнейших расспросов выяснилось, что Ахмед был главарем во время нападения на "Италию" и вместе с тем приходился Рахиму двоюродным братом. Впрочем, все те, кто принимал участие в захвате контейнеровоза, как понял капитан из разговора с Рахимом, были родственниками и принадлежали к одному из самых известных сомалийских кланов – клану Дарод. Сам же Рахим был пастухом, сегодня бедным, но еще неделю-другую назад мог считать себя зажиточным. На вопрос капитана: "Что случилось?" Рахим ничего не ответил, только загрустил, на глаза его набежали слезы, после чего он развернулся и скрылся в доме.

Как мог заметить Леопольдо, у Рахима была жена. Леопольдо часто видел темнокожую женщину с желтым платком на голове и халате, представлявшим собой длинный кусок ткани, густо усыпанной головками синих и оранжевых цветов, часть которой обертывается вокруг бедер, а остальным драпируется верхняя часть туловища, при этом одно плечо остается обнаженным. Видел, как она, шлепая сандалиями на босу ногу по горячему песку двора, металась между домом и небольшой постройкой в дальнем конце подворья. Должно быть, это действительно была жена Рахима. По крайней мере, возрастом она ненамного ему уступала. Невысокая, с морщинами, густо изрезавшими лоб, и грустью во взгляде. Именно эта женщина приносила Леопольдо и капитану еду и питье – прокисшее верблюжье молоко и козий сыр. Долго стояла и смотрела, как они с капитаном едят, после чего, словом не обмолвившись, забирала посуду и уходила.

Часто Леопольдо замечал эту женщину, идущую с небольшим количеством еды и питья к постройке в углу подворья, видел, как она открывала дверь – единственную среди всех строений, и исчезала внутри. Кроме нее и Рахима Леопольдо не видел, чтобы кто-нибудь еще входил или выходил из этой постройки. Что скрывала внутри себя эта постройка? Леопольдо не знал и не спешил узнать. Измученный жарой, а часто и жаждой, он только и думал о том, как бы поскорее покинуть это негостеприимное место. Удивительно, но Леопольдо не раз казалось, что их здесь никто не держит. Даже руки им Рахим развязал сразу же, как только они переступили порог их нового жилища. Леопольдо даже подумал, не напасть ли на Рахима, но после разговора с капитаном понял, что эта затея заранее обречена на провал. Если они и смогут выбраться из селения, то куда пойдут? Как долго они пройдут по изнывающей от недостатка воды земле, прежде чем упадут, если не от усталости, то от мучительной жажды наверняка? Нет, бежать из этого гиблого места мог только безумец. К счастью, ни капитан, ни Леопольдо до такой степени отчаяния еще не докатились.