Юрий Поляков - Треугольная жизнь

— Кость, а может, не стоило? — осторожно начал Башмаков. — Вот у нас ребята, твои ровесники, в дилинге по нескольку тысяч баксов в месяц зашибают!

— А кто Россию вытащит и защитит? — Костя посмотрел на Олега Трудовича ясными глазами. — Вы?

— Ты в Пиночеты, что ли, готовишься?

— Там посмотрим…

— Правильно, Коська! Так его, дилера! Все зло от банков. Ильич, он, конечно, был прав, — Анатолич разлил по рюмкам «Залп „Авроры“», — банки надо брать в самую первую очередь!

— А с банкирами что делать? — поинтересовался Башмаков.

— Как — что? На стройки возрождения.

— Романтик ты, Анатолич! Ничего не изменится. Это — навсегда. Демократы армию скоро совсем доедят. Ну и куда Костя пойдет, к тебе на стоянку?

— Нет, не навсегда. Не доедят! Подавятся, — строго молвил лейтенант.

— Хорошо, не доедят. Дослужишь ты, Костя, до пенсии… Анатолич, пенсия у тебя какая?

— Как у петушка хрен.

— Во-от! На что жить будешь?

— А ты думаешь, он ничего не умеет? Они теперь ученые, не то что мы. Коська, сколько ты языков знаешь?

— Два.

— С русским и матерным? — спросил Башмаков.

— С русским и матерным — четыре, — улыбнулся Костя. — Еще английский и китайский.

— Китайский?!

Из дальнейшего разговора выяснилось, что новое поколение умудряется сочленять ученье с бизнесом, что Костя неплохо подрабатывает толмачом на переговорах с фирмами и переводит сложную техническую документацию.

— Кость, скажи что-нибудь по-китайски!

Но тут раздался звонок в дверь.

— Калька вернулась, — заволновался Анатолич. — Если прицепится, бутылка была одна. Одна!

Но это пришла Дашка. Она выскочила без ключей в магазин.

— Папец у вас?

— И папец у нас, и не папец у нас. Пойдем покажу тебе кое-кого! — ласково молвил Анатолич и повлек ее на кухню.

Дашка была одета не по-банковски, а по-домашнему — в черные джинсы, кроссовки и футболку. Она даже не накрасилась. Под мышками от жары расплылись темные полукружья.

— Коська, ты?! — полувопросительно воскликнула Дашка. — Ты откуда?

— Из Питера.

Он встал и оказался почти на полголовы выше ее. Они стояли и смотрели друг на друга. Башмаков готов был поклясться, что в этот момент от этих двух молодых стройных тел отделились колеблющиеся прозрачные силуэты, сблизились и осторожно, словно незнакомые аквариумные рыбки, несколько раз коснулись друг друга.

— Ты отлично выглядишь! — произнес наконец Костя.

— Спасибо. Ты тоже…

— Ребята, ну что вы все не по-русски говорите! — возмутился Анатолич. — «Ты отлично выглядишь!» Тьфу!

— А как надо? — спросил Костя.

— По-русски?

— По-русски.

— Какая, Даша, ты сегодня красивая! Вот как по-русски!

— Какая, Даша, ты сегодня красивая!

Дашка покраснела и потупилась, чего Башмаков за ней давно не замечал.

— Даш, ты на дачу поедешь? — спросил он.

— Я завтра приеду. У меня теннис сегодня.

— Те-еннис, — покачал головой Анатолич.

— Только не надо говорить, что городки лучше, — засмеялась Дашка.

— Городки? Лучше! — твердо сказал бывший настоящий полковник.

— Даш, а ты возьми с собой Костю! — посоветовал Башмаков.

— Ко-остю?

И по тому, как насупился лейтенант, стало ясно: то давнее Дашкино пренебрежение, та отроческая обида не забылись. Дашка это тоже почувствовала и спохватилась:

— Кость, конечно, пойдем! Конечно! Посмотришь, как я у стенки стою. А потом куда-нибудь сходим!

— А можно, я тоже у стенки с тобой постою?

— Конечно, можно!

Через полчаса Дашка, одетая и причесанная так, словно собралась не на корт, а минимум на прием, увела Костю. Вскоре явилась Калерия и, как всегда, спокойно, но твердо прекратила несанкционированное дневное выпивание, забрав со стола ополовиненную бутылку «Залпа „Авроры“»:

— Ну и сколько было залпов?

— Один! — доложил Башмаков.

— Ско-олько?

— Полтора, — со вздохом признался Анатолич, не умевший врать жене.

Потом вернулась из школы Катя, собрала сумки, навьючила их на Башмакова, и они помчались на вокзал. Электричка была переполнена. Сдавленный со всех сторон, Олег Трудович потел, страдая от страшной духоты, впитавшей запахи жратвы, которую перли с собой дачники. К концу дороги Башмакову стало казаться, что его и без того поджарое тело умяли еще размера на два.

Зинаида Ивановна вместе с облезлым Маугли ожидала их у калитки. Она была свежа, бодра и сельскохозяйственно использовала каждую пядь своих шести соток, даже держала козью парочку Аллу и Филиппа. Зять с дочерью наведывались не часто, и теща заранее тщательно обдумывала фронт работ. Едва Башмаков отдышался после электрички, как получил почетное задание вычистить хлев.