Юрий ПОЛЯКОВ - ДЕМГОРОДОК

На третьем контрольно-пропускном пункте «дерьмовоз» проверили в третий раз. Шофера ассенизационной машины Мишку Курылева поставили лицом к стене и обшарили как последнюю подпольную сволочь из банды каких-нибудь там "молодых львов демократии". А сержант спецнацгвардейцев Ренат Хузин даже на всякий случай пошерудил у Мишки промеж ног автоматным стволом, чего раньше никогда не делал.

– Ну, ты достал! – тихо возмутился Курылев.

– Согласно приказу коменданта! – дружелюбно объяснил сержант Хузин. Никогда еще Мишке не приходилось слышать, чтобы военный человек говорил "согласно приказу". Абсолютно все, включая коменданта Демгородка генерал-лейтенанта Калманова и даже самого Избавителя Отечества адмирала Рыка, обязательно говорили "согласно приказа". Не снимая пальца со спускового крючка АКМа, Ренат ловко вскочил на «дерьмовоз», откинул крышку люка и фонариком посветил в смердящую утробу цистерны.

– Никого нет? – простодушно изумился Курылев.

– Если бы там кто-нибудь был, тебя уже не было бы! – мгновенно отреагировал Ренат и улыбнулся с каким-то чисто восточным пренебрежением.

– Из-за письма дергаетесь? – участливо спросил Мишка.

– Не дергаемся, Казанова, а служим Возрожденному Отечеству!.. Сколько раз Курылев пытался перешутить или хотя бы удачно поддеть сержанта, даже домашние заготовки придумывал, но безрезультатно… Оно и понятно: Хузин попал в спецнацдивизию «Россомон» со второго курса филологического факультета МГУ по добровольному набору в честь первой годовщины исторического рейда подводной лодки "Золотая рыбка" к берегам Японии. Он и здесь в свободное время Сен Жон Перса читает! Спрыгнув на землю, Ренат брезгливо осмотрел свой пятнистый комбинезон, поправил казаковатую папаху и достал из кармана пачку «Шипки». Сразу забыв обиды, Курылев с удовольствием принял редкостную сигаретку.

– Ну и вонючее же дерьмо у демократов! – молвил сержант, закуривая.

– Это добро у всех одинаковое… – с рассудительностью профессионала отозвался Мишка, втягивая в себя заморский никотинчик, которым в Демгородке баловались только спецнацгвардейцы. Остальные же довольствовались отечественным табачком, произрастающим в Абхазской губернии и продающимся на вес в сельмаге с хамским названием "Товары первой необходимости". Курылев хотел было похвастаться, как подполковник Юрятин угощал его потрясающими сигаретами под названием «Царьградские», выпущенными специально к подписанию Варненской Унии, но, подумав, делать этого не стал.

– Смелый ты парень, Мишкоатль! – неожиданно сказал Ренат и хитро поглядел на Мишку.

– Почему?

– Потому что любовь и смерть всегда вдвоем…

– Это откуда? Из песни?…

– Из устава караульной службы, – засмеялся Хузин, бросил окурок на асфальт и растер его кованой подошвой. Наверное, это был условный знак, потому что бронированные ворота медленно раскрылись – и через минуту Курылев уже въезжал на территорию Демгородка. Для тех, кто не видел замечательный телесериал «Всплытие», получивший "Золотую субмарину" на международном московском фестивале, я в общих чертах опишу место действия. Демгородок очень похож на обычный садово-огородный поселок, но с одной особинкой: по периметру он окружен высоким бетонным забором, колючей проволокой и контрольно-следовой полосой, а по углам установлены сторожевые вышки, стилизованные под дачные теремки. На каждых шести сотках стоит типовое строение с верандочкой. Все домики выкрашены в веселенький желтый цвет и отличаются друг от друга лишь крупно намалеванными черными номерами. Строго посредине Демгородка проходит довольно широкая асфальтированная дорога, которую сами изолянты с ностальгическим юмором именуют Бродвеем. Она упирается в длинное блочное здание, украшенное большим транспарантом "Земля и не таких исправляла! Адмирал Рык". В правом крыле расположен почти всегда закрытый зубоврачебный кабинет, в левом – валютный магазинчик, а посредине – кинозал с хорошей клубной сценой. Достопримечательность Демгородка – искусственный пруд с пляжиком, присыпанным красноватым песком. За прудом – кладбище, пока еще небольшое, могил в тридцать, а за кладбищем обширное общественное картофельное поле, упирающееся, разумеется, в забор. От широкого Бродвея ответвляются дорожки поуже, но не асфальтированные, а просто укатанные щебенкой.