Фэнни Флэгг - Жареные зеленые помидоры в кафе «Полустанок» [litres]

Правда, недели две спустя я случайно подслушала, как мама говорила Иде Симмс, портнихе, которая шила свадебные наряды, что ей, возможно, понадобится зеленый вельветовый брючный костюмчик для Иджи и галстук-бабочка.

Ида улыбнулась: «Неужто костюмчик?» — а мама вздохнула в ответ: «Да знаю, Ида, все знаю. Уж как я ее уламывала, но если этот ребенок что-нибудь решил, так это намертво».

Что и говорить, Иджи уже тогда была крепким орешком. Я так думаю, она во всем хотела походить на Бадди. Эти двое были не дети, а просто катастрофа! — Старушка засмеялась. — Однажды они притащили енота, назвали его Кок. Я могла часами смотреть, как он пытается помыть безе. Перед ним ставили на заднем дворе тазик с водой и давали безе, а он мыл их, одно за другим. Бедняжка никак не мог сообразить, куда они деваются. Каждый раз смотрел на свои опустевшие лапки и страшно удивлялся. Знаете, он едва ли не целую жизнь потратил на попытки вымыть безе. И печенье тоже мыл, но это было не так смешно, а как-то раз даже помыл мороженое.

Ой, мне лучше не вспоминать этого енота, не то все подумают, что я такая же чокнутая, как миссис Филбим, — вон она там, в холле. Благослови ее Бог, она уверена, что «Корабль любви» [2] Название комедийного телесериала 1977–1986 годов. везет ее к Аляске. Многие из этих несчастных даже имени своего не помнят.

Эд, муж Эвелин, уже стоял в дверях и в нетерпении подавал ей знаки. Эвелин скомкала фантики, сунула их в сумочку и встала.

— Прошу прощения, но меня зовет муж. Нам пора.

Миссис Тредгуд удивленно взглянула на нее:

— Это обязательно?

— Да, к сожалению. Он торопится.

— Ну что ж, приятно было поболтать с вами. А как вас зовут, милочка?

— Эвелин.

— Ну тогда приезжайте навестить меня. Буду очень рада. Пока! — крикнула она вслед Эвелин, высматривая следующего посетителя.

«Бюллетень Полустанка»

15 октября 1929 г.

Миссис Веста Эдкок и ее сын, Эрл-младший, объявили себя полноправными хозяевами метеорита, объясняя это так: дом, в который попал небесный камень, Отисы арендуют у них, а поскольку дом принадлежит им, значит, и то, что в него попало, — тоже.

Когда миссис Бидди Луис Отис спросили, что она по этому поводу думает, она ответила: по ее мнению, метеорит все же принадлежит ей, поскольку он разбил ее радио. Ее муж Рой, кондуктор на железной дороге, в тот день работал допоздна и свидетелем происшествия не был, но сказал, что в 1833 году за одну только ночь нападало десять тысяч метеоритов, а тут мы имеем дело всего с одним. Есть из-за чего шум поднимать!

Бидди сказала, что хочет оставить его у себя на память, — я имею в виду метеорит.

Кстати, это моя фантазия или в самом деле наступили трудные времена? Уилбур, моя дражайшая половина, сказал, что на прошлой неделе в кафе заходили еще пять бродяг и просили поесть.

Лагерь безработных

15 октября 1929 г.

Пять человек ежились вокруг костерка, оранжевые блики и черные тени плясали по лицам. Они пили кофейную бурду из жестяных кружек: Джим Смоки Филлипс, Элмо Уильямс Клякса, Джейк Долгоносик, Кривой Саккет и Чаттануга Рыжий Брехун — пятеро из тысячи двухсот мужчин и подростков, скитавшихся в том году по городам и весям.

Смоки Филлипс глянул на небо и промолчал; остальные сделали то же самое. На разговоры сегодня не тянуло, потому что ледяные пощипывания ночного ветерка означали приближение еще одной суровой зимы. Смоки понимал: пора снова подаваться на юг вслед за стаями диких гусей.

Он родился морозным утром в Смоки-Маунтинс в Теннесси. Его отец, кривоногий мужичок, был самогонщиком во втором поколении и с большим почтением относился к продукции собственного производства. Он совершил роковую ошибку, женившись на «добропорядочной деревенской девушке», которая целиком и полностью посвятила жизнь некоей Пайнгроувской добровольной баптистской церкви.

В детстве Смоки часами просиживал со своей младшей сестрой Бернис на жесткой деревянной скамье в церкви, думая только о еде. Иногда во время молитвенного собрания мать вставала и начинала бормотать что-то бессвязное на непонятном языке. Но чем одержимее становилась мать, тем меньше религиозности оставалось в отце. В конце концов он совсем перестал ходить с ними церковь, а детям сказал: «В Бога я верю, но сомневаюсь, что надо сходить с ума, пытаясь доказать это».