Елена Минкина-Тайчер: Белые на фоне черного леса

Да что тут рассказывать, товарищ участковый, одно горе-горькое! Она ведь совсем молодая женщина была, моложе моих сыновей. Страшно подумать! И рассказывать страшно – как жила в стыде и безобразии, так и умерла никому не впрок. Уже второй год пошел. Может, только свекровь ее, Татьяна Курочкина, погоревала чуток, да и то не по Наде, а по Васеньке, внучку своему единокровному.

Дом-то этот старый совсем, еще Надеждина бабушка Прасковья Федоровна в войну сберегла от пожара. Говорят, немец у нас недолго стоял, как из-под Москвы прогнали в декабре сорок первого, так к весне и от нас драпанул. Почти все дома устояли, и люди худо-бедно выжили.

Да, так-то вот, бабушка сберегла, а внучка спалила. И ведь давно нет ни войны, ни голода, ни врага чужеземного. Один у нас на Руси враг – зеленый змий! Вы не поверите, мальчишки в четырнадцать лет на дискотеку идут подвыпившие! Ведь кто-то им продает! Главное, в семьях не следят, а то и сами нальют. Вот мои же дети не стали пьяницами. И, обратите внимание, что по радио, что по телевидению – сплошная пропаганда! Дома пьют, в бане пьют, на охоте, на рыбалке. Про Новый год лучше не вспоминать – на моей памяти два раза соседи до смерти угорали! Вот теперь и Надежда. Сама полегла и детишек не уберегла.

Нет, Прасковью Федоровну я не застала, я ведь в Калужскую область по распределению приехала, учительницей младших классов. Это сейчас почти все дома опустели, а тогда и начальная школа была, и медпункт – настоящая крепкая деревня. Я поначалу в этом доме комнату сняла, думала, что временно, в городе-то школы получше считались и порядку больше, а потом с Андрюшей познакомилась, хозяев моих сыном, замуж за него вышла, так навсегда и прижилась.

У Прасковьи Федоровны, говорят, трое детей было, да сыновья в город переехали, а в соседях у меня оказалась одна Наталья, Прасковьи Федоровны младшая дочь. Ох, что сказать. Может, женщина она была и неплохая, но очень бесхарактерная. Всё наперекосяк – за хозяйством не следила, слабость к рюмочке имела, хворать рано начала. Говорили, все из-за того, что муж от нее ушел. Уехал на заработки и не вернулся. А мне кажется, от хорошей жены муж так быстро не уедет. Мой Андрюша как с первого свидания за руку меня взял, так тридцать пять лет и не отпускал, светлая память! Такой хороший был человек, пусть и без большого образования, даже мама моя покойница души в нем не чаяла. И что странно, оба от удара умерли почти в одно время. Гипертония – страшная болезнь, ни тебе температуры, ни сыпи какой-нибудь, Андрюша вовсе не верил, что болеет, про лекарства слышать не хотел. Да, я ж про соседку рассказывала. Хоть и прожили мы бок о бок много лет, а большой дружбы не водили. Не люблю я, когда дом запущен и дети не присмотрены. О покойниках плохо не говорят, но я, грешна, прежде всего Наталью виню во всех последующих бедах. Родила детей – о них и думай, люби, оберегай от недобрых людей, а свои хворобы да настроения подождут!

Надя ведь сначала хорошей девочкой росла, веселая такая и умненькая, не в мать. И по дому хлопотала, и училась хорошо, но кто это ценил! Мать внимания не обращала, Борька, старший брат, гонял как сидорову козу, такой вредный парень оказался, ни дров нарубить, ни в доме прибрать, все Надька да Надька. А Наталья, только подумайте, все ему прощала, во всем уступала. Может, от тоски по мужу? У нее даже ума не хватило скрывать, что любит сына больше дочери. Вот Борис ей за любовь-то и отплатил отцовской монетой – сразу после школы уехал куда-то в теплые края и больше не вернулся. Наташка с горя совсем запила, работать бросила, лучше не вспоминать! А на следующий год, в самый мороз, заснула в сугробе у соседских ворот, всего-то улицу перейти. Хорошо, Надя схватилась, бросилась искать, еле домой дотащили. После того стала Наталья болеть и кашлять. Иногда так страшно кашляла, до рвоты, аж у меня в доме было слышно. А к лету умерла.

Наде в тот год шестнадцать исполнилось, школу она после восьмого класса оставила, то в магазине продукты разгружала, то на рынке хозяек подменяла, что рассказывать! Очень я за нее переживала, уговаривала в медучилище поступать, в общежитие переехать, виданное ли дело девчонке одной в пустом доме жить. Только она не послушалась, влюбилась на свое несчастье, да не в кого-нибудь, а в Николая Курочкина!

Вы ж, наверное, слышали про братьев Курочкиных? Хулиганье, каких свет не видывал! Самые страшные драки затевали, котов резали, однажды живую собаку повесили на столбе, на электрическом проводе. И главное, высоко так провод натянули, неделю никто снять не мог, пока мой Андрюша пожарных не вызвал. Дети в школу ходили как раз по этой дороге, полкласса потом по ночам писались, а один мальчик так заикой и остался. А мать их Татьяна, Надина будущая свекровь, еще и бахвалилась. Мол, никто против ее сыновей пойти не смеет. Каждые выходные закупала картошки, селедки, сетку поллитровок и на глазах соседей несла любимым сыночкам. Но, видимо, есть Бог на свете, кончилось их гулянка страшной бедой. Не знаю толком, что эти изверги не поделили, только после очередной пьянки старшего, Сергея Курочкина, нашли с перерезанным горлом, а средний, Витька, исчез навсегда. Мать, понятное дело, никуда не заявляла, историю замяли, все соседи вздохнули с облегчением. Только с Татьяной старались не встречаться – страшно было смотреть, как она за один год из наглой цветущей бабы превратилась в тощую серую старуху.