Марина Вишневецкая - Вечная жизнь Лизы К.

А потом вдруг в аське обнаружился Дэн. В аське они просидели весь март и апрель – весной, которая между ними называлась «бессной», они только в ней и сидели. В аське он назывался Gepard’ом, она – Tiny-Lee.

Хор умолк… Стайкой птиц налетели флейты, предвкушая появление Дианы.

G e p a r d. Как меня слышно? Прием.

T i n y-L е е. Прием.

G e p a r d. Завтра никак.

T i n y-L е е. Без вопросов.

G e p a r d. По-твоему, наши отношения себя исчерпали?

T i n y-L е е. По-моему? Или по-твоему?.. Или?

Дэн замолчал, он всегда делал несколько дел параллельно. А Диана уже вплетала свой голос в звучание оркестра, была одним из его инструментов, и только. Если не покидать сверкающей капли «сейчас», жизнь почти одолима…

G e p a r d. Ты была моей территорией свободы.

T i n y-L е е. Почему была?

Но он снова закрылся веером. Потому что устал. Он обложен со всех сторон обязательствами. То мама в больнице, то пасынок колобродит.

T i n y-L е е. Мы не хотим поссориться? Мы хотим лишь отменить нашу встречу?

G е р а г d. Ё, да ты подвинулась на сексе!

T i n y-L е е. Чтооооооооооооооо?

G e p a r d. Мне херово, мой китайчонок Ли, мне реально херово!

T i n y-L е е. Что я могу сделать? Скажи!

G e p a r d. Фак! Я не хочу платить такую цену за всё, чего я хочу. Вот ты же не платишь!

T i n y-L е е. В смысле?

G е р а г d. В смысле свободы.

T i n y-L е е. Но я и хочу другого.

G e p a r d. Ия его знаю?

T i n y-L е е. Дурак. Я хочу быть собой.

G e p a r d. Бла-бла-бла.

T i n y-L е е. В любой ситуации. Для меня это – не бла-бла-бла.

G e p a r d. Ладно, всё. Через пять минут выдвигайся в переговорку!!

T i n y-L е е. Ты уже там?

G e p a r d. Советую вызваться на Поклонную.

T i n y-L е е. Нет, не мое.

G e p a r d. Пошли! Сфоткаемся на память.

T i n y-L е е. В смысле?

G e p a r d. Велено зафиксировать явку и скинуть наверх.

T i n y-L е е. Афигеть!

G e p a r d. Потом позажигаем.

T i n y-L e e. Где?

G e p a r d. Up 2 you.

Даже так! Только от человека начнешь уходить, а он такой подзабыто милый.

G e p a r d. Всё! Выбегай!

Написала: «ага!» И осталась на месте. Почему-то казалось, что от резких движений чувства смешаются, что лишь в неподвижности можно понять: она с ним? они вместе? она без него? он всего только славный или родной? родной как муж или брат? Услышала, как Диана, на что уж девственница, пропела «Гатоиг»… От двери оглянулась. Бездонная Машина синь плескалась тревогой. И Лиза сказала:

– Нас сталкивают. Маш, я этого не хочу.

И Брусничная, обнадежившись:

– Следовательно?

– Не хочу. И всё! – и улыбнулась, кажется, получилось тепло.

Пробежка по коридору – в новом платьишке, на немаленьких каблуках – незамеченной не осталась. Две уроненные челюсти юристов-стажеров, вздох седенького Алексея Борисыча, скучавшего в синем халате в дверях своего аптечного склада, а сразу за лифтами – грубый хапок незнакомого парня в спортивных штанах – что он здесь делал? в ногах огромная сумка – продавал косметику, книжки, краденые айфоны?

В переговорку влетела разгоряченная и без стука. Это было ошибкой. Дэн сдвинул брови и тут же уткнулся в какой-то листок.

– Извините! – схватилась за спинку стула. – Срочный текст… извините.

Стол был длинный, словно дорожка для боулинга, и слова по нему катились так же медленно, как шары, и с тем же негарантированным исходом.

– «Двенадцать причин»? – догадалась Шамратова. – Ты их отправила?

– Не успела.

– Значится, не успела. С креативщиками это бывает, – тон у Шмары был скорее доброжелательный. – Ты ведь у нас креативщица, так?

– Я? Ну да, типа…

А Раиля, вдруг чему-то обрадовавшись, ударила по столу ладошкой, словно фантик перевернула:

– А слоганы нам скреативишь?

– Слоганы?

– Мы на Поклонную с плакатами и шариками пойдем, – и так хорошо улыбнулась, что стало понятно: завтра у нее праздничный день, как у родителей, только праздники разные.

– Карманникова, я тут по наитию набросал, – Дэн что-то отметил в своем листке. – Но требуется твой продвинутый взгляд, – и осторожно проверил глазами: она здесь, она адекватна?

«Адекват – не наш формат». Лиэтом это звучало пьяняще и нежно. Лиза вечно шла не туда, но всегда со словами: я точно помню! – так они заблудились в Серебряном Бору, так – на Васильевском острове, а однажды и в ГУМе… Но где оно, это лиэто? Зимний Дэн тонкогубо бухтел:

– «Хватит с нас перестроек!», «Нам по ПУТИ»… Внятно, что каламбур? «Нет болотно-оранжевым выборам!», «Мы за великую Россию!»… Я бы «великую» написал капслоком.

Шамратова с чувством кивнула.

Странно, что раньше Лиза этого не замечала: узкие губы не шли его мраморно вытесанному лицу. Губы его и сейчас предавали: