Лора Барнетт - Три версии нас

Получив диплом, он в компании Свитинга добрался автостопом до Франции, где две недели шатался по деревням и виноградникам, рисуя акварели — девушки с голыми ногами пили в уличных кафе свежевыжатый лимонный сок, желтыми волнами покачивалась кукуруза на полях, — и ощущал небывалый прилив сил. Джим вернулся, собираясь решительно сказать матери, что будет поступать в Художественную школу в Слейде, но в Бристоле узнал — она опять в больнице. Лечащий врач соглашался выписать Вивиан только при условии, что кто-то постоянно будет за ней присматривать.

— Ее нельзя оставлять одну, мистер Тейлор, — сказал врач. — Во всяком случае, до тех пор, пока состояние не стабилизируется. Вы готовы переехать к ней?

— Я думаю, да, — ответил Джим, глядя, как отдаляются все его планы, подобно незнакомому пейзажу, проплывающему за окном поезда.

Но следом встал вопрос о роде занятий. В моменты просветления Вивиан уговаривала сына не бросать юриспруденцию, да и сам Джим не представлял, чем можно зарабатывать в Бристоле; но требовалось еще получить степень, а в городе не было юридического факультета. В конце концов на выручку пришла тетка Пэтси: оставив своего мужа Джона в Бадли-Салтертоне, она согласилась пожить с Вивиан, пока Джим будет сдавать экзамены в Гилдфорде; на время каникул племянника она собиралась возвращаться домой. За несколько недель все устроилось. Первое же адвокатское бюро, найденное в телефонной книге Бристоля, куда Джим отправил свое резюме, — «Арндейл и Томпсон» — согласилось принять его на работу. В Гилдфорде он жил у Сида Стэнли, одинокого, печального вдовца, вечера в компании с которым чаще всего проходили за просмотром сериалов. Через полгода Джим вернулся в Бристоль полноправным практикующим юристом и поселился вместе с матерью.

Ничего подобного Джим не планировал — даже когда, уступив Вивиан, согласился штудировать право в Кембридже. Он хотел учиться на искусствоведческом факультете, но туда была очередь, и в знак протеста Джим подал документы на юридический факультет, не рассчитывая поступить; однако, к его собственному удивлению, выяснилось, что он расположен к юриспруденции, где царствует логика и добро отделено от зла четкими границами. «Возможно, — думал он, — сейчас все могло быть иначе, встреть я в университете женщину, с которой захотел бы начать самостоятельную жизнь». Кто-то появлялся после Вероники — в конце учебы, например, завязался короткий роман с миловидной первокурсницей с исторического, Анджелой Смит. Но та разорвала отношения, чтобы вернуться к парню, с которым встречалась еще в школе. И не было никого, к кому бы Джим относился хоть сколько-нибудь серьезно.

— Неплохое местечко, верно? — произносит Джим вслух. — Даже старик Крогген кажется здесь не таким неприятным.

Питер кивает.

— Я предпочитаю держаться от него подальше, пока он не вернется с обеда, выпив портвейна.

Они обмениваются легкими улыбками и отхлебывают пиво. Джим сидит лицом к мосту, наслаждаясь видом его изгибов и опор, тем, как естественно мост вписывается в поросшие лиственным лесом берега. Питер, как и большинство коренных бристольцев, похоже, просто его не замечает, а Джим каждый раз восхищается творением Брюнеля [8] Клифтонский подвесной мост в Бристоле является одной из главных достопримечательностей города. Автор проекта — знаменитый инженер-проектировщик XIX века Изамбард Кингдом Брюнель. , которое, подобно огромной птице, раскинуло над Эйвоном свои серые крылья.

Когда они впервые зашли в «Белый лев», Питер рассказал Джиму историю про девушку с местной фабрики; обманутая любимым, она бросилась с парапета, но уцелела — широкая викторианская юбка сыграла роль парашюта.

— Умерла, когда ей было восемьдесят пять, — сказал Питер. — При жизни стала легендой.

Джим поежился, вспоминая, сколько раз после возвращения в Бристоль — три? четыре? — бегал ночами по улицам Клифтона в поисках матери. Вивиан уходила из дома босиком, в плаще, небрежно накинутом поверх ночной сорочки. Однажды он успел схватить мать, когда та уже ступила на парапет. Держал за воротник, как кошку за загривок, и старался не смотреть вниз, в глубокую темноту.

Чтобы прогнать воспоминания, Джим интересуется у Питера планами на выходные.

— Особо никаких. Завтра, естественно, буду работать. В воскресенье, может быть, повезу Шейлу куда-нибудь. В Кливдон, например, там по-прежнему хорошо. Прогуляемся, съедим мороженое на пирсе. Всякая чепуха.