Малькольм Лаури - У подножия вулкана. Рассказы. Лесная тропа к роднику

— Кроме того, мне хотелось бы сэкономить деньги.

— Сэкономить?!

— Не сердись. Я убежден, что сумею его отыскать, — сказал Сигбьерн, останавливаясь на перекрестке. — По-моему, он там — выше по склону и налево.

— Ну… а далеко это? — спросила Примроуз с сомнением в голосе.

— Не очень. Ну… может быть, расстояние и порядочное, но ведь, если мы не найдем дома, всегда можно вернуться и поехать на такси.

Примроуз постояла в нерешительности, потом взяла его под руку, и они свернули на боковую дорогу. Дорога была грунтовая и пыльная, но, во всяком случае, теперь они избавились от непрерывного потока машин и от таксиста, а потому Сигбьерна немного отпустило и он даже почувствовал что-то вроде надежды. Однако даже такое вторжение таксиста расстроило его и смутило. Зачем он вообще попросил Примроуз позвонить таксисту? Должно быть, вспомнил он о нем в связи с прошлым воскресеньем, но какое отношение имел он к цели их прогулки, оставалось неясным. Тем не менее, он был достаточно твердо уверен в существовании какого-то отношения и счел, что Примроуз следует позвонить. А впрочем, он просто мог думать, что не сумеет проделать весь этот путь пешком.

Дорога сначала недолго спускалась к морю, затем повернула вправо, потом влево, а теперь перед ними высился длинный крутой холм. Сигбьерн глядел на него с тоскливой растерянностью, потому что холм казался совсем незнакомым. Неужели он действительно шел здесь тогда? А может быть, следовало свернуть влево, как предлагала Примроуз? Он колебался, прислушиваясь к отдаленному шуму шоссе: клаксоны пели, как оркестр губных гармоник.

— Нет, я уверен, что это та дорога. Пошли! — сказал Сигбьерн, и они принялись упрямо взбираться на холм. Теперь, когда снующие машины остались позади, на них со всех сторон ринулось убогое безумие предместий: приплюснутые, безобразные дома, расчищенные участки, жалкие, голые, оставленные без единого дерева — без тени, без уединенности, без красоты — или же загроможденные полусожженными вывороченными пнями и мусором. «Перекур», «Дело в шляпе», «Приют друзей» (снова!), «Ваш приют», «Гнездышко» и венчающий все шедевр — «Тетушка Рада». Но за каждым из этих буржуазных ужасов еще высился темный лес, выжидая — как хотелось бы верить! — часа мести.

Они медленно взбирались на холм, и теперь Сигбьерн начал потеть по-настоящему, потому что тут стояла жара, душная и влажная — воздух казался загустевшим, и его трудно было вдыхать, и у него снова разболелся бок. Он тревожно оглянулся на Примроуз, которая сняла свою алую вельветовую куртку и, хмурясь, дышала тяжело и хрипло — она любила пешие прогулки, но взбираться по склонам терпеть не могла и теперь сознательно давала ему это почувствовать. Сигбьерн продолжал идти, но он уже убедился, что она была права: дорога повернула от Дарк-Росслина и вела теперь назад, к их дому. Но, правда, на самом повороте слева изгибалась деревенская деревянная арка с надписью: «Курорт Уайтклифф, школа верховой езды, суточный и почасовой прокат лошадей. Буфет».

Сигбьерн расстроенно подождал Примроуз.

— Ну, — спросила она, — ты был тогда в Уайтклиффе?

— Не думаю… Нет.

— Но уж это ты запомнил бы! — Она указала на арку.

— Не знаю… Но ведь можно пойти и посмотреть.

— Иди ты. А я посижу тут и отдышусь немножко.

На истоптанной конскими копытами дорожке за аркой его обступили высокие кедры и пихты; тут было прохладней — ветерок с моря освежал воздух, а потом он увидел далеко внизу бухту, и почему-то это его подбодрило. Ниже дорожки справа виднелись конюшни, люди садились на лошадей и слезали с них, перекликались, а молодая парочка направилась вверх по склону в его сторону. «Что я должна делать?» — «Потяни за правый повод, и она сама все за тебя сделает». И это было правдой: стоит сесть на лошадь, и она сама все за тебя сделает — даже сбросит тебя. Сердиться на место, где можно взять напрокат лошадь, было трудно, как и увидеть в школе верховой езды симптом современности. Они с Примроуз постоянно говорили о том, чтобы вместе ездить верхом, хотя ни разу так и не собрались этого сделать. А насколько лучше было бы истратить эти деньги тут, с ней… ну, смотреть больше незачем — он твердо знал, что в прошлое воскресенье тут не был; и он пошел назад.

— Ведь Гринслейд, кажется, живет теперь здесь… где-то в Уайтклиффе, — сказала Примроуз, когда он вернулся к арке.

— Как будто… Да.

— Так отыщем его. Он наверняка знает, где это.

— Нет! — сказал Сигбьерн. — Нет. Я сам его найду. Бога ради! Или вернемся к таксисту. Ну, идем.