Люси Китинг - Не проспи любовь

Я замечаю, что на пальто не застегнута одна из пуговиц, и тянусь, чтобы это исправить. Внезапно – и слишком поздно – я чувствую близость Макса, и несмотря на то что я избегаю его взгляда, между нами, кажется, пробегает искра.

– Со мной ничего не случится, правда, – говорю я, делая шаг назад. – Мне нравится гулять в одиночестве. Помогает привести мысли в порядок. К тому же папа заставляет меня пользоваться одним приложением, с помощью которого меня легко можно найти, – вздыхаю и мысленно жалею о том, что это не шутка.

Макс слегка расстроен. Он неуклюж в этом коричневом пальто с клетчатым шарфом, небрежно свисающим с шеи.

– Ух ты, – говорит он. – Круто.

Жду, пока он скажет еще что-нибудь, но он молчит.

– Ладно, тогда… Увидимся в школе, – говорю я и поворачиваюсь, чтобы уйти.

– Элис, – зовет он.

– А?

– Спасибо, – говорит Макс.

Я улыбаюсь ему. По дороге я все не могу отделаться от ощущения, что между нами что-то меняется. Это больше не связано с одними воспоминаниями. Мы снова узнаём друг друга. Мы строим что-то в реальной жизни. У нас не всегда получается, но лучше так, чем вообще без Макса.

Первая моя мысль – о том, что я, наверное, съела тот же гриб, что и Алиса в Стране чудес. Тот, из-за которого она уменьшалась и росла. Со мной явно произошло первое. Я пробираюсь через бабушкину гостиную, я такая маленькая, что спокойно прохожу под пианино, не сгибаясь ни на сантиметр, а ковер кажется намного мягче, чем обычно; он похлюпывает у меня под ногами. Я что-то ищу, но сама не знаю что.

Медленно спускаюсь по ступенькам на животе – переползаю от одной к другой. Изо всех сил хватаюсь за края ковра, чтобы кубарем не скатиться вниз. Вдалеке слышу голоса и хочу прибавить скорость, но по-прежнему не знаю, чего ищу. Или кого?

На кухне я взбираюсь на стул и поднимаю чайную чашку размером с детский бассейн, она лежит донышком вверх на блюдце. Заглядываю в нее, проверяя, нет ли кого внутри, но ничего не вижу. Я разочарована, но мое внимание тут же переключается на гору профитролей в центре стола. Они огромные, как батоны хлеба. Беру один и разламываю, объедаю его по краям, забираю с собой и продолжаю путь.

Слышу женский смех, громкий и звонкий, и вдруг меня охватывает волнение. Улыбаюсь и бегу быстрее, несусь через столовую, заглядывая под стол, под каждый из стульев, но не могу найти ту, которая смеялась. В прихожей улавливаю какой-то приятный запах. Сладкий и немного пряный. И знакомый. Как аромат шампуня. Закрываю глаза и вдыхаю. Но запах тут же рассеивается.

Где же она?

В тревоге подхожу к окну и кутаюсь в темно-зеленые шелковые шторы. Я жду, но чего – и сама толком не знаю.

Недруг слышу чье-то дыхание, громкое ворчание и фырканье. Наверное, надо бы испугаться, но я не боюсь. Совсем. Мне даже становится чуть легче. Кто-то ко мне приближается, и я терпеливо жду. Внезапно штора отдергивается, и я оказываюсь нос к носу с Джерри, огромным, как бык. Его влажный нос трется о мое лицо, он внимательно меня обнюхивает, а потом толкает, хватает за воротник свитера и утаскивает за собой.

Он поднимает меня по лестнице и кладет обратно в кровать, тщательно вылизывает и устраивается рядом. И я тут же засыпаю.

У Джерри есть эта невыносимая привычка – изо всех сил скрестись во входную дверь, когда ему нужно в туалет, а потом мучительно долго выбирать, где бы пописать. Или, того хуже, стоять на тротуаре и возмущенно смотреть на меня, будто ожидая от меня объяснений, что же мы тут делаем и зачем я его подняла в такую рань.

– Ты издеваешься? – спрашиваю я, глядя на него сверху вниз, уперев руки в боки. Суббота, девять часов утра, я стою на улице босиком, в джинсах и в старом сиреневом свитере, который вытащила из маминого ящика.

– У тебя ровно минута на то, чтобы сходить в туалет. Потом мы пойдем домой, и мне все равно, что тебе придется терпеть все утро.

Джерри моргает и несется к краю тротуара, чтобы сделать свои дела.

– Сразу бы так, – говорю я.

Утром я проснулась, прижимая его к себе, словно живого плюшевого мишку. Его маленькое, похожее на сосиску тельце удобно устроилось под одеялом, а большая голова – на подушке, будто человеческая. А еще я проснулась со странной пустотой внутри. И это была какая-то новая пустота. В ней было меньше горечи, но больше потерянности. Будто мне очень не хватало чего-то, что я давно ищу, но не могу найти. Сейчас это чувство уже потихоньку ослабевает, но воспоминание о нем живо. Я смотрю на фасад нашего красивого старого дома и вдруг понимаю. Мне не хватало мамы. И именно ее я и искала во сне.