Люси Китинг - Не проспи любовь

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Навожу порядок, – говорит Макс, хмурясь; он достает папки и сортирует их. – Здесь все перепутано. Я не могу поставить папку «Д» на место, если папки «Г» и «Е» стоят не там, где надо.

– Можешь, – предупредительно говорю я. – И даже должен, иначе Петерман поймет, что мы тут были.

Макс смотрит на меня и вздыхает.

– Ладно, – говорит он, смиренно заталкивает папки в ящик и открывает следующий. Бумаги вновь разлетаются, но, как ни странно, на этот раз они падают не сразу. Они подлетают к потолку, словно голубки, которых выпустили из клетки, и только потом опускаются на пол.

Макс чуть не подпрыгивает.

– Ты видела? – спрашивает он.

– Ох, да, – выдавливаю я из себя, в горле у меня слегка пересохло.

Макс опасливо косится на шкаф, потом открывает еще один ящик, и все повторяется. Будто внутри сидит невидимка и вышвыривает листы наружу. Я вижу, как Макс заглядывает внутрь, и догадываюсь, о чем он думает. Он открывает еще один ящик, но на этот раз ничего не происходит. Листы не вылетают, не кружат в воздухе и не падают. Перед нами обычный ящик, внутри которого все перепутано.

– Ничего не понимаю, – говорит Макс.

Меня бьет легкая дрожь.

– Я тоже.

– Нет, Элис, – Макс говорит так, будто я его не поняла. – Я ничего не понимаю. Бумажки летят вверх, к потолку, и я хочу знать почему.

Пожимаю плечами.

– Просто место такое странное.

Макс не двигается, выражение недоверия на его лице сменяется скептической ухмылкой.

– Что? – спрашиваю я.

Он отрицательно качает головой.

– Думаю, дело не в месте, а в тебе, – говорит он.

– Во мне ? Да нет же! – Смеюсь и наклоняюсь над разбросанными бумагами.

Макс задумывается на секунду.

– Тогда, возможно, в нас. – Наши взгляды встречаются, и пару секунд мы неотрывно смотрим друг другу в глаза. Волосы у него слегка растрепались – слишком быстро хлопал ящиками, – они у него мягкие, как пух цыпленка, и я не могу удержаться от мысли, что даже несовершенство на нем выглядит идеально. Вытягиваю руку и пробегаю пальцами по одной из прядей, приглаживая ее, и вдруг слишком отчетливо слышу дыхание Макса, каждый вдох, каждый выдох. Но потом я вспоминаю о волосах Селесты, о том, как они упали ему на лицо и как она его поцеловала на скамейке у школы, и останавливаю себя.

– Это все займет много времени, – говорю я и сажусь на корточки, чтобы поднять бумажку с пола. – Может, посмотришь пока, что в других комнатах, а я наведу тут порядок.

– Уверена? – спрашивает Макс и тоже садится на корточки, собирая документы, которые рассыпал. Случайно мы хватаем одну и ту же стопку, и когда я поднимаю на него взгляд, Макс оказывается так близко, что я чувствую его запах. Хочу себе подушку из его свитера.

– Да, – говорю я.

Он отвечает кивком, поднимается и уходит в другую комнату. Собираю бумаги в стопки, сортируя их по фамилиям, и вдруг слышу, как он громким шепотом зовет меня. Иду в соседнюю комнату и вижу вот что: Макс стоит под сводом бывшей обсерватории. Отверстие для телескопа заделали стеклянным куполом, только подними голову – и увидишь звезды.

– Вот это да, – говорю я, вглядываясь в сверкающее небо. – Совсем как…

– В Мете, – заканчивает Макс за меня. Мы смотрим друг на друга. Я почти слышу симфоническую музыку на заднем фоне, и мне вдруг очень хочется «Opeo».

– Той ночью ты была очень красивой, – медленно говорит он, делая легкое ударение на слове красивой, и хотя мне безумно приятно это слышать, я закатываю глаза.

– Ты никогда не умела принимать комплименты, – замечает он, стараясь скрыть улыбку.

– Знаю, – вот все, что я могу сказать, потому что он прав.

Макс прячет руки в карманах.

– Я бывал там как-то раз. В Мете. Мы приехали из Бостона всей семьей на поезде. Я спросил сестру, а слабо ей коснуться картины Ротко. Оказалось, не слабо, – он смеется. – В общем, думаю, уже ясно, что в музее мы пробыли совсем недолго.

Сестру ? Я раскрываю рот, чтобы спросить о ней – в наших снах она ни разу не появлялась, – но вместо моего голоса раздается голос доктора Петермана, и у нас над головами вспыхивает свет.

– Что тут происходит? – спрашивает Петерман. Он стоит в дверях, на нем невероятно короткие белые спортивные шорты, на плече висит большая спортивная сумка, на голове спортивная повязка.

– Доктор Петерман, – запинаясь, говорю я. – Что вы здесь делаете?

– У меня по средам тренировки по сквошу [9] Спортивная игра, в которой двое (или четверо) игроков по очереди отбивают ракетками мяч от стены таким образом, чтобы соперник не смог по нему ударить. , а по пути домой я увидел, что в ЦИСе горит свет, – говорит он. – Я сейчас вызову охрану. – Петерман вытаскивает мобильник, чудом уместившийся в крошечном кармане шорт.