Люси Китинг - Не проспи любовь

Иду за ним к стойке с напитками. Он не берет газировку, вместо этого ровной линией ставит на свой поднос шесть маленьких стаканов воды со льдом. Не могу удержаться от того, чтобы состроить гримасу. Как скучно. Как не по-максовски.

– А Амазонка? – продолжаю я. – Был на ней когда-нибудь?

Наконец Макс смотрит на меня. Но выражение лица у него совсем не такое, на какое я рассчитывала. Озадаченное, недоброе. Отвожу взгляд, ставлю стакан под кран с молоком и слишком резко его забираю, когда стакан наполняется. Шоколадное молоко расплескивается по всему подносу. Вздыхаю.

– Что ж, придется попробовать, каковы на вкус плантаны с шоколадом, – слабо улыбаюсь я.

Макс все еще смотрит на меня, продолжая хмуриться, но на этот раз, клянусь, я замечаю на его губах тень улыбки. Будто он кусает щеки изнутри, чтобы не рассмеяться.

– Что? – спрашиваю я.

– Ничего. Задаешь слишком много вопросов, – говорит Макс.

– Так ты был на Амазонке или не был? – снова спрашиваю я.

Он набирает столовые приборы.

– Не был.

– А в Таиланде? Или в Египте?

– Неа. – Он снова поднимает поднос и кивает товарищам по футбольной команде, которые зовут его к себе.

Делаю глубокий вдох. Последняя попытка.

– Я тоже, – признаюсь я. – Но в Метрополитен-музее есть замечательная египетская гробница… Я была там как-то раз. – Макаю плантан в шоколадное молоко, а потом поднимаю взгляд на Макса. – А ты?

Макс опускает поднос с легким раздражением. Ножи и вилки звенят, ударившись о тарелку, и люди начинают на нас поглядывать, разговоры затихают. Уверена, каждый хочет узнать, почему один из самых видных парней школы смотрит на неизвестную новенькую так, будто хочет прибить ее газетой, как муху.

– Я просто хотела… поддержать разговор… – бормочу я. – Извини.

Макс отрицательно качает головой, глубоко вдыхая.

– Нет, это ты извини. Я очень проголодался, сахар в крови упал, была тяжелая тренировка… – Он берет со своего подноса салфетку и передает мне. – Тебе она понадобится. Увидимся на уроках.

Лицо у меня горит, беру салфетку, вытираю руку и поднос. Теперь я уже не в центре внимания, гул голосов восстанавливается. Что я наделала ? По сути, я добилась только того, что отдалила от себя человека, с которым надеялась сблизиться, который, что совершенно очевидно, совсем не такой, каким я хочу его видеть. Сколько еще раз ему придется меня отшить, чтобы я это поняла? Конечно, Макс не тот же парень, который мне снится. Это невозможно.

– Элис Роуи, – из школьного динамика раздался усталый женский голос. – Элис Роуи, не могли бы вы подойти к стойке с десертами? Повторяю, Элис Роуи, подойдите к стойке с десертами. Спасибо.

Озадаченно приглаживаю волосы и делаю, как велят. Оливер стоит у столика со сладостями, скрестив руки и подперев подбородок кулаком; он изучает десерты так внимательно, словно ему предстоит сделать судьбоносный выбор.

– Я хочу брауни или замороженный йогурт? – вслух спрашивает он, а потом поворачивается ко мне с поднятыми бровями, будто это совершенно естественный вопрос.

– Это ты меня сюда вызвал? – спрашиваю я.

По-прежнему не вполне понимаю, что происходит, но чувствую облегчение.

– Ты права, замороженный йогурт – это как-то по-девчачьи, – говорит он.

– Как ты мог меня сюда вызвать, если ты тут стоишь? – спрашиваю я.

– Замороженный йогурт для девчонок, а настоящему мужчине подобает угоститься мороженым со взбитыми сливками. Так ведь?

– Оливер.

– Выбирай пирожное, Элис, – велит он. – И поговорим.

Через несколько минут мы глядим друг на друга, а между нами стоит самое огромное мороженое, какое я только видела в своей жизни, сдобренное всем, что мы только нашли: мармеладными мишками, кондитерской посыпкой, кусочками печенья, карамельным соусом и горой взбитых сливок.

– Роберта, – с набитым ртом говорит Оливер. – Секретарша декана. Она любит меня, хоть и умело это скрывает. Я написал ей и попросил сделать объявление. Судя по твоему виду, оно тебе было необходимо.

Не могу не отметить, что уже во второй раз Оливер приходит мне на выручку, когда это «необходимо». Очень надеюсь, что больше меня спасать не придется.

– Откуда у тебя номер Роберты? – спрашиваю я с полным ртом взбитых сливок.

– А что тут такого? – возмущается он.

Я фыркаю.

– Не могу поверить, что это ты вызвал меня к стойке. Как будто мы – герои сериала «Закон и порядок: специальный кондитерский корпус».

Оливер улыбается.