Александр Щипин - Идиоты [сборник]

Сперва это была просто тень. Под закрытыми веками исчезли тепло и свет, словно кто-то убавил яркость мира. Удальцов открыл глаза и увидел заслонивший солнце женский силуэт. Женщина стояла спиной к нему, очень прямо, чуть расставив ноги в узких джинсах, и смотрела на детскую площадку. Волосы, выбившиеся над ухом из прически, отливали золотом. Она явно не собиралась идти дальше — даже так, со спины, против солнца, было понятно, почему она здесь. Свободных скамеек уже не осталось, поэтому Удальцов подвинулся, пересев на самый край. Женщина повернула голову на шорох, и они на мгновение встретились взглядами. Это была она — выросшая девочка из его большой жизни. Большой рот с уже опускающимися уголками, тонкий нос, темные глаза — их асимметрия была всегда почти незаметна. Женщина молча села на другой край скамейки, поставив рядом сумку, и снова стала смотреть на площадку, больше не обращая на Удальцова никакого внимания.

Он тоже больше не глядел в ее сторону, но все равно продолжал видеть перед собой — отчетливо, до мельчайших деталей — ту, рядом с которой прожил несколько никогда не существовавших лет. Пусть она даже не вспомнит о нем, пусть ей тогда привиделась какая-то другая жизнь, где не было ни космоса, ни Удальцова, — все это неважно. Он представил себе, как заговорит с ней, как улыбка тронет наконец ее губы, как снова загорятся ее глаза, как они вместе уйдут отсюда, от детской площадки, от призрака Капитана, колышущегося перед ними прозрачным мыльным пузырем, как начнут жить — по-настоящему, изо всех сил, до самого конца. Два калеки, мечтающих забыть о своем увечье.

Удальцов встал со скамейки и пошел домой.

Здравствуйте, меня зовут Илья, мне двадцать семь лет, и я амороголик.

Ужасное слово, но другого нет. Амороголик — это тот, кто хочет, чтобы его все любили. Даже не то что хочет, а не может без этого жить.

Я амороголик и начинаю паниковать, если выясняется, что меня кто-то недолюбливает или просто ко мне равнодушен. Я стараюсь влюбить его в себя, и это, как правило, получается.

Я милый.

Только нервов много тратится. К тому же надо держаться подальше от женщин: однажды, по молодости лет, я обаял всех в пределах досягаемости, после чего пришлось сбежать в Москву и поменять телефон.

Теперь я решил лечиться и пришел в Группу. Нас здесь семь человек, и все амороголики. Плюс Мастер, он же Иван Палыч Овсянников. У него, по-моему, проблемы со вкусом, судя по пристрастию к заглавным буквам и слову «амороголик», хотя это, наверное, неважно. Еще я подозреваю, что он ненамного здоровее нас, но, на самом деле, очень сложно отличить амороголика от просто симпатичного человека. А Палыч, что ни говори, пассионарий и обаяшка.

Он небольшого роста, со всегда как будто влажными волосами, кольцами прилипшими к высокому шишковатому лбу, и короткой рыжей бородой. Мастер похож на смекалистого фольклорного мужичка, которого барин зачем-то переодел в костюм-тройку и заставил изучить психологию, философию и богословие.

Кроме него, как я уже сказал, нас в Группе семеро.

Степан, наголо бритый худощавый парень, — молодежный лидер то ли из «Единой России», то ли «Молодой гвардии».

Вера, полноватая и улыбчивая учительница начальных классов.

Седой и импозантный Игорь, ведущий телепередачи про хороших людей. Добрая задушевная программа — каждую субботу в девять утра.

Актриса Марина, маленькая, коротко стриженная и глазастая. Похожа на травести.

Психоаналитик Борис, бородатый, молчаливый и внимательный.

Аня, домохозяйка и мать пятерых детей. Четыре девочки и один мальчик.

И я, Илья, — двадцатисемилетний амороголик и менеджер по продажам.

Три раза в неделю (понедельник, среда, пятница с 20.00 до 21.00) мы собираемся в детском саду рядом с «Пролетарской» и рассказываем о своих проблемах. В саду пахнет кашей, сном и простудой. Немного тряпкой. Стулья маленькие и хрупкие, поэтому мы сидим на составленных в квадрат банкетках. Всегда на одних и тех же местах. Рядом со мной сидит Марина. Напротив — Игорь, нарисованный на стене Спайдермен и Аня.

Политик, учительница, ведущий и актриса сделали одну и ту же ошибку: выбрали профессии, где можно купаться в любви, но забыли про существование коллег. Злобных и завистливых.

Домохозяйка Аня сидит на спидах и антидепрессантах, изображая идеальную мать и обреченно наблюдая за взрослением детей, которые скоро ее возненавидят.

Мы с психоаналитиком самые умные. У Бориса частная практика и маленький кабинет в центре, где он принимает боготворящих его пациентов, а я работаю дома и общаюсь с клиентами и начальством по телефону и скайпу. Проблемы на работе мы свели к минимуму, но оба понимаем, что это не выход и надо лечиться. Если, конечно, происходящее в Группе можно назвать лечением.