Имре Уйвари - Особенный год

Фаркаш молчал.

— Скажите, почему вы ни разу не навестили своих детей? — поинтересовался я.

Фаркаш спрятал лицо в ладонях.

— Что я могу сказать?.. Я ведь тоже в нужде жил… Если бы вы знали, как я жил, то, возможно, не осуждали бы меня так…

И он поведал мне историю своей жизни.

Фаркашу не было и двух лет, когда его родители разошлись. В пятнадцать лет Фаркаш пошел работать поденщиком, но, не выдержав тяжелой работы, бросил ее и, перебравшись в Пешт, выучился на слесаря… В 1926 году он окончательно поселился в Уйпеште. Он настилал паркетные полы, не брезговал и другой работой. Научившись играть на скрипке, Фаркаш сколотил небольшой джаз-банд и подрабатывал в ресторанчике, веселя гостей. Вскоре он познакомился с Терезой Хорват, перебрался к ней жить. Сначала они хотели пожениться, но мать Терезы и слышать об этом не хотела. Сама же Тереза не достигла еще совершеннолетия и без разрешения родителей не могла выйти замуж. Когда же у Терезы появились дети, сам Янош передумал жениться. Брак не был зарегистрирован, а дети росли…

— Вместе с Терезой вы прожили восемь лет, и она родила вам шестерых детей. Неужели вам в голову никогда не приходила мысль о том, что ваши дети будут считаться незаконными? — спросил я.

— В то время на такие вещи у нас никто не обращал никакого внимания… Вы видели, где мы жили?

— Нет, не видел.

— А вы сходите посмотрите… А деньги… Вот все говорят, что я их домой не приносил… Да у меня их часто вообще не было, а если и были, то хватало только на то, чтобы с горя напиться… Перед детьми я, конечно, виноват. Видимо, они мне этого никогда не простят. Ну а с их матерью… Наверное, с нею под одну крышу меня свела не любовь, а нужда…

После небольшой паузы Фаркаш продолжал:

— Да, детей я бросил. Потом хотел помочь им, но постыдился… Как бы я им объяснил, где был до этого? Вы даже не представляете, как меня совесть мучила. Я даже боялся узнать, где они находятся. Когда двадцать лет назад меня разыскали трое из моих детей, я как раз был без работы, не имел куска хлеба. Сын Янчи попросил меня сделать ему солдатский сундучок, а у меня в доме ни одной доски не было, а в кармане — ни одного филлера…

Я не стал больше мучить старика своими расспросами, вспомнил, как Пали сказал мне, что отец, видимо, серьезно болен.

Прощаясь со стариком, сказал ему, что дети его все же хотели бы с ним встретиться.

— Неужели они могут простить меня? — Старик снова прослезился. — Стар я стал, наверное, не доживу до этого…

— Ваши дети уже простили вас. Они хотят видеть вас, а ваши внуки — своего дедушку.

В глазах старика блеснули искорки надежды. Взволнованный, он проводил меня до калитки. Рядом с Фаркашем бежал мальчик.

— Это Янчи Бураи… Мы взяли его из детского дома… Воспитываем, как можем…

Вот ведь как бывает! Старый Янош Фаркаш, который тридцать два года назад отдал в приют собственных детей, теперь воспитывает мальчугана, взятого им из детдома… Видно, много пережил и многое понял этот человек!

В одно из воскресений в дом Фаркаша постучались пятеро мужчин. Трудно описать, насколько трогательной была эта встреча.

На одной картине известного советского художника изображен отец, возвратившийся в семью, которую он когда-то покинул. Он сидит на стуле, низко опустив голову, и ждет решения: примут его обратно или нет. Точно так же опустил голову и Янош Фаркаш, а затем, не говоря ни слова, заплакал и начал обнимать своих детей…

— Вы спрашиваете, какое впечатление было для меня самым ярким?.. В доме отдыха каких только историй не случается… — Начальник дома отдыха майор Деже Пинтенич развел руками и улыбнулся.

— Тогда расскажите что-нибудь, — попросил я.

— Расскажу, только имен не буду называть!

— Согласен.

— Ну так вот… Один заезд состоял у нас исключительно из молодых офицеров. Повез я их на экскурсию в Гайятете. Туда мы прибыли на автобусе, побыли там и незадолго до обеда стали собираться обратно домой. Перед самым отъездом подошли ко мне несколько молодых офицеров и сказали, что они хотели бы вернуться домой пешком. Я согласился и рассказал им, как лучше пройти к дому отдыха.

«Товарищ майор, не беспокойтесь, мы не заблудимся…» — заверил меня один из них.

Мы вернулись в дом отдыха и к обеду ждали возвращения офицеров, но они не пришли. В два часа я уже забеспокоился, а в пять часов начал звонить в Гайятете, но ничего утешительного мне не сказали. Настало время ужина, а их все не было. Мы серьезно начали беспокоиться. Организовали группу поиска и уже хотели трогаться в путь, как вдруг на остановке автобуса увидели этих офицеров.