Аманда Проуз - Что я натворила?

В «Перспектив-Хаус» царила какая-то устрашающая тишина. Наташа и Кейт сидели в противоположных концах дивана, перед камином. У обеих не было ни аппетита, ни сил. Изнурительный выдался денек, да и вообще весь месяц. Они очень горевали, и стресс измотал их обеих эмоционально, а организация Таниных похорон — физически. Пришло время, чтобы предаться размышлениям, время, чтобы хоть как-то перевести дух. Впервые с того момента, когда Таня покончила с собой.

Кейт мысленно воспроизвела похороны, словно, освежив воспоминания, она могла хотя бы как-то сгладить ужас от происшедшего. Когда они с Наташей приехали, крошечная церквушка Пенмарина была наполнена жутковатым звучанием органа, медленным и грузным. Кейт даже подумала про себя, что для такой молодой девушки, как Таня, могли бы подобрать и что-нибудь более легкое; легкое и воздушное.

Церковь была переполнена. Приехали Дженис и ее муж, Ник, и Кейт узнала нескольких из тех людей, с кем периодически сталкивалась в местном пабе и в лавочках, а еще пару торговцев, у которых они с Томом закупали продукты. На задних рядах разместились друзья и знакомые Тани из Лондона. Скорее всего, один из них был ее бывшим — кудрявый парень с ярко-голубыми глазами. Кейт улыбнулась ему, пытаясь хоть как-то облегчить пребывание в этой чужой обстановке в такой скорбный день. Кейт была рада за Таню, что столько людей приехали на ее похороны, проехав много миль по плохим дорогам и потратив немалые деньги. Кудряшка неловко улыбнулся в ее сторону, засунув руки в карманы своей кожаной куртки, единственной черной вещи в его гардеробе. Он периодически поглядывал на Кейт — что она знает о них с Таней? Достаточно, чтобы понять, что милой девушке пришлось отдуваться за него, хоть та явно заслуживала участь куда лучшую.

Мать Тани приехать отказалась, заявив: «Будет лучше, если я не приеду». «Лучше для кого?» — удивилась Кейт. По иронии судьбы, Танина мама была, скорее всего, права. Ни Кейт, ни Наташа не могли гарантировать, что не накинулись бы на нее с кулаками.

Похороны оплатил Родни. Видимо, таким образом он хотел извиниться. Не иначе. Поздновато только извиняться, подумала Кейт. Как он объяснил? «Что касается Тани, мое любопытство более чем удовлетворено». Ублюдок.

У каждого из присутствующих в тот день в церкви нашлось бы множество «Ах, если бы…». Родни думал: «Ах, если бы я пришел на пляж чуть раньше!» Наташа жалела, что на занятиях живописью мало говорила с Таней по душам. Она сразу поняла, что девушка была чрезвычайно уязвима; ах, если бы она могла залезть к ней в голову, чтобы предотвратить трагедию…

Тело Тани так и не нашли. Оно и к лучшему, подумала Кейт, пусть все помнят ее такой, какая она была: веснушчатая, вечно улыбающаяся. Перед церковью стоял пустой гроб.

Кейт вспомнила день Таниного приезда в Пенмарин.

— Мне сказали, что, если переплыть море, первой страной, где окажешься, будет Канада, — улыбнулась Кейт.

Та посмотрела на нее как на сумасшедшую:

— Та Канада, которая рядом с Америкой? Издеваешься?

— Нет, это правда — если доплыть до берега, то, вероятно, наткнешься прямо на представителя канадской конной полиции! Только представь себе эту картину, — хихикнула Кейт.

— Я не умею плавать, — пожала плечами Таня.

— А научиться хочешь? — подмигнула Кейт.

— Нет.

Ответ Тани был громким и решительным.

Женщина подумала о последних днях жизни Тани. И как же Кейт проглядела ту перемену, которая в ней произошла? Или она была слишком строга? Надо было с ней по-другому, понять, поддержать, а не выговор сделать. Кейт бы все отдала, чтобы видеть Таню живой, пусть накачавшейся наркотой под завязку, но все-таки живой…

Она подняла голову и посмотрела на витражное окно церкви — сквозь лики улыбающихся святых просачивались солнечные лучи, падавшие на пол и скамьи и мерцавшие на стенах оттенками синего и зеленого. В голове Кейт снова и снова повторялись строки из Таниной предсмертной записки:

Кейт, я всегда только все порчу, прости. Справляйтесь там дальше без меня. Мир вряд ли будет скучать по Тане Уилсон — да и кем она таким была, чтобы он скучал?

Когда все стали повторять за священником слова молитвы, Кейт прижала ладони к сердцу и прошептала:

— Я буду скучать по тебе, Таня Уилсон, я буду скучать по тебе всегда.

Кейт потрясла головой, чтобы прогнать навязчивое воспоминание. Больше всего женщине сейчас хотелось заставить себя не думать о похоронах Тани. Ей хотелось, чтобы Танино имя ассоциировалось у нее с ярко-рыжими волосами и бешеным темпераментом, а не этим печальным событием, ставшим их с Наташей самым большим провалом за всю историю «Перспектив-Хаус». Может быть, со временем…