Патриция Хайсмит - Чудо. Встреча в поезде

Джерард! Он здесь!

— В чем дело? Что-то приснилось?

Розово-багровые руки прикоснулись к нему, и Бруно, извернувшись, вылез из постели.

— Вовремя! Я тебя разбудил, а? — рассмеялся Джерард.

Бруно так стиснул зубы, что они скрипнули. Он удрал в ванную, налил себе и выпил, даже не закрыв дверь. Лицо его в зеркале выглядело чертовски скверно.

— Прошу извинить за вторжение, но я обнаружил кое-что новенькое, — произнес Джерард напряженно, пронзительным голосом, каковой означал, что он празднует маленькую победу. — По поводу Гая Хейнса, твоего друга. Ведь это он тебе снился, правда?

Стакан треснул в руке у Бруно — он аккуратно подобрал из раковины все осколки и сложил их в зазубренное донышко. Затем с тоскою поплелся обратно к постели.

— Когда же ты познакомился с ним, Чарльз? Явно не в декабре. — Прислонившись к корзине с бельем, Джерард закурил сигару. — Ведь ты познакомился с ним полтора года назад, так? Ты встретил его в поезде, когда ехал в Санта-Фе, а? — Джерард выждал с минуту, потом извлек что-то из-под локтя и бросил на постель. — Помнишь это?

Это была книга из Санта-Фе, Платон, принадлежавший Гаю, все еще упакованный, с полустертым адресом на обертке.

— Конечно, помню, — Бруно оттолкнул книгу. — Я ее потерял по дороге на почту.

— Она так и лежала на полке в отеле «Ла Фонда». Как это тебя угораздило взять почитать Платона?

— Я нашел ее в поезде, — Бруно поднял глаза. — На ней был адрес Гая, так что я решил ее отослать. Нашел, кажется, в вагоне-ресторане, если уж на то пошло. — Он глянул Джерарду прямо в лицо, храбро встречая его острый, пристальный взгляд, за которым отнюдь не всегда что-то кроется.

— Так когда же ты познакомился с ним, Чарли? — повторил Джерард терпеливо, словно допрашивая ребенка, уличенного во лжи.

— В декабре.

— Ты, конечно, знаешь, что его жена была убита.

— Разумеется я об этом читал. А потом читал, что он строит клуб «Пальмира».

— И ты думал: «Как интересно — а я полгода назад нашел его книгу в поезде».

Бруно поколебался немного.

— Ну, да.

Джерард хмыкнул и опустил глаза, брезгливо улыбаясь.

Бруно вдруг почувствовал себя не в своей тарелке. Когда же это он видел такую улыбку, слышал такое хмыканье? Однажды он солгал отцу, совершенно очевидно солгал и цеплялся за эту ложь — и тогда ему стало стыдно от отцовского хмыканья, от недоверия в его глазах. Бруно вдруг понял, что взгляд его умоляет Джерарда о прощении, и нарочно отвернулся к окну.

— Значит ты звонил в Меткалф, даже не будучи знакомым с Гаем Хейнсом. — Джерард подобрал книгу.

— Я звонил?

— Несколько раз.

— Может, один раз, по пьяни.

— Несколько. О чем ты говорил?

— Об этой чертовой книге!

Если Джерард настолько хорошо его раскусил, он должен знать: такое как раз в его духе.

— Может, позвонил, когда услышал, что его жену убили.

Джерард покачал головой.

— Ты звонил до того, как ее убили.

— Ну так что? Может, и звонил.

— «Ну так что?» Я должен справиться у мистера Хейнса. Очень знаменательно, если иметь в виду твой интерес к преступлениям, что ты не звонил ему после убийства.

— Меня от убийств тошнит! — заорал Бруно.

— О, я верю тебе, Чарли, охотно верю! — Джерард не торопясь вышел из комнаты, спустился в холл и направился к матери.

Бруно принял душ и не спеша, с тщанием оделся. По поводу Мэтта Левина, вспомнилось ему, Джерард был куда более взволнован. Помнится, он лишь дважды звонил в Меткалф из отеля «Да Фонда», где Джерард, видимо, раскопал те счета. Можно будет сказать, что насчет других звонков мать Гая ошиблась, что звонил кто-то другой.

— Чего было нужно Джерарду? — спросил Бруно у матери.

— Ничего особенного. Спрашивал, не знаю ли я твоего друга, Гая Хейнса. — Мать начесывала волосы щеткой, и они стояли дыбом вокруг спокойного, усталого лица. — Это архитектор, да?

— Угу. Я его не очень хорошо знаю. — Бруно прошел по комнате следом за матерью. Она забыла те вырезки в Лос-Анджелесе — так он и предполагал. Слава Богу, он не стал ей напоминать, что знает Гая, когда появилась фотография «Пальмиры»! Где-то в подсознании он всегда полагал, что заставит Гая совершить задуманное.

— Джерард сказал, что ты звонил этому Гаю прошлым летом. В чем там дело?

— Ах, мама, твой Джерард с его дурацкими намеками мне до чертиков надоел!

Этим же утром, несколько минут спустя, Гай выходил из чертежной мастерской Хэнсона и Нэппа, такой счастливый, каким не ощущал себя вот уж несколько недель. Фирма приступила к работе над последними чертежами больницы, самыми сложными из всех, какие Гай когда-либо производил; были согласованы последние детали относительно стройматериалов, и рано утром пришла телеграмма от Боба Тричера, заставившая Гая порадоваться за старого друга. Боба включили в консультативный совет по строительству новой дамбы в провинции Альберта — этой работы он добивался последние пять лет.