Алекс Дубас - Моя девушка уехала в Барселону, и все, что от нее осталось, – этот дурацкий рассказ [сборник]

Я тебе вот про эту зажигалку сегодня расскажу. На, возьми, подержи ее. Да по-мужски возьми, уверенно. Это же Zippo, знаменитая фирма, для летчиков делает зажигалки, для мотоциклистов, для ковбоев, наверное, делали еще. Ты вес ее ощути. Крышкой щелкни. Слышишь? У них даже вот этот звук запатентован. Пожизненная гарантия. Вещь.

Я ее купил у одного моремана три года назад. Боцмана американского. В Амстердаме дело было. Я там в командировке уже как месяц висел. Ты вообще в курсе, что я после флота в бизнес пошел? Когда страна развалилась на хрен, каждый и пошел чем-то заниматься, в общем, кто во что горазд. Да только не у всех получилось, скажу я тебе. Но ладно, это неоднозначная тема, грузить нашу корму мы ею сейчас не будем. Потом, когда будет другое настроение. Не игривое. Так вот, в Голландии я уже месяц как на одном заводе документы отправные выправлял. Город к тому времени освоил, как родной. И квартал красных фонарей этот знаменитый. Лесю, бухгалтера моего, знаешь? Хохлушка эта, ну? Оттуда привез. Девка хорошая. Смотрю – наша, а собой торгует. Поговорил – человек хороший. Че улыбаешься? Ты про многих людей можешь сказать: «Хороший человек»? То-то. Хорошие – они на вес золота.

Но не об этом речь. Ну, Ван Гога посмотрел. Дурь я эту не курю почти, меня от нее про кольца Сатурна почему-то всегда думать тянет. Так что все свободное время я в портовых кабачках и проводил. Море зовет, понимаешь? Если человек в море однажды побывал, он без него жить потом не сможет. Хоть раз в год, а вернуться надо. Хоть воздухом курортным подышать. А Голландия, надо сказать, великая морская держава. С историей будь-будь. Хранят они традиции. А у нас? Якорь поставили у входа – типа знайте, это морское училище. Так вот, зашел в эти дни в городской порт американский военный фрегат UB-97. Именно зашел. Корабли – они ходят, дружище. А плавает по воде сам знаешь что. Ну, какие-то совместные натовские учения у них.

И по вечерам морячков отпускали в город. В те дни в городе Амстердаме этих белых шапочек американских матросов было чуть ли не больше желтых подсолнухов вангоговских, которые там на всех плакатах его музей рекламируют. Моряки ходят по городу. С девушками в обнимку. Пиво пьют. А я смотрю на них и радуюсь, несмотря на то что это мои бывшие потенциальные и тактические враги, понимаешь? Как будто я сам с ними на побывке, как будто не гражданский. И вот в пабе одном сижу. «Лобстер» называется. А за соседним столиком матросня выпивает, и главный среди них негр такой огромный, что твой диджей Карл Кокс. Что зенки вылупил свои полнолунные, думал, я имен таких не знаю? Чудак. Это вы поколение Икс. А мое поколение Икс Икс Эл. То есть объемней и шире. Потому как повидали больше, в двух странах пожили, не выезжая ни из одной, а кое-кто еще и повоевать успел. Да не пугайся, не про себя говорю.

Так вот смотрю – этот Карл Кокс водоплавающий у них за столиком за главного, я по лычкам определил, глазами-эхолотами своими вокруг вращает, пеленгует. А они у него белые-белые, черным цветом оттеняемые, огромными кажутся, как у тружеников Кузбасса или пиратов Карибского моря. Осмотрел он все пространство, на мне взгляд остановил и улыбнулся так, подмигнув. Ну, за мной не заржавеет, ты знаешь, я ему бокалом с виски так в ответ, типа комплимент, и про себя как бы: «И твое здоровье, маслопуп. Семь футов тебе». Время ровно полдевятого было. В Голландии ты всегда знаешь, сколько времени. У них постановление такое вышло в семьдесят восьмом году: в каждом баре и особенно в кафешопе часы должны висеть на самом видном месте. Круглые и большие, что твоя голова.

Ну, встал этот маслопуп, дядюшка Том, подошел к моему столику, попросил разрешения присесть. Здоровый бык, мяса много, а сильный при этом, спина прямая, походка уверенная, ну прямо плакат ходячий: «Даешь физкультуру в рядах ВМС США».

Я ему: «Ситдаун, Кэп». И пальцы поднимаю: «Еще две порции». Кстати: «Еще две порции». Он мне: «Девушки у вас уж больно красивые». «Не у нас, а у них, я – из России, а девушки их прекрасны, спору нет, – говорю я ему, – да только все на одно лицо. Пусть красивое лицо, но одно на всех, понимаешь? И имена у них какие-то мужиковатые: Кирстен, Гретхен. Что по мне, так изюминки в них нет. Изюминки. Литтл грейп, понимаешь?» Этот Мартин Лютер Кинг, похоже, так и не догнал, зачем у девушки должен быть «литтл грейп», нету у них, видимо, в языке такой идиомы, но тему развивать не стал. А предложил мне купить у него зажигалку вот эту. За десять евро. Знаешь, что такое суточные, которые тебе дают, когда ты идешь на берег? Думаю, сумма во всех флотах одинаковая – прожиточный минимум комара или модели, у которой на обед листик сельдерея.