Михаил Самарский - Распятые любовью

– Это общий уровень нетерпимости в обществе, – сказал четвёртый участник Михаил Петрович. – К сожалению, у нас с этим беда. КПРФ выступает против насилия.

Я не сдержался и усмехнулся. Копытин тут же вставил:

– Лично к вам, Михаил Петрович, у меня претензий нет, но не ваша ли партия положила начало преследованию гомосексуалистов? Уж кто-кто, а…

– Вы наверняка знаете, Уважаемый Владимир Маркович, – перебил Сазонов, – что сразу после Октябрьской революции Ленин отменил уголовное наказание за гомосексуализм.

– Конечно, знаю, и знаю, что семнадцать лет за гомосексуализм в нашей стране не преследовали. Нас даже на международных конференциях ставили в пример. Но потом Сталин решил…

– А при чём тут Сталин? – развёл руками Михаил Петрович. – Основа сталинизма – воинствующее невежество, сталинизм имеет лишь самое отдаленное отношение к коммунизму.

– Даже так? – одобрительно закивал Копытин. – Тогда это меняет дело. Обычно ваши товарищи по партии не отделяют Сталина и сталинизм от настоящего коммунизма и к тому же защищают уголовную статью за мужеложство. То есть я правильно понимаю, что вы выступаете против преследования представителей сексуальных меньшинств?

– Конечно, – решительно ответил Сазонов. – Настоящие коммунисты всегда выступали против насилия. Могу напомнить наш гимн: «Весь мир насилья мы разрушим». Так что отношение коммунистов к гомосексуалистам это лакмусовая бумажка на проверку отношения к свободе личности в социалистическом обществе. Суть коммунизма в освобождении, а не закабалении человека, а потому мы просто обязаны защищать любые меньшинства, в том числе и сексуальные. Конечно, сталинисты при таком раскладе, всегда прибегают к демагогическим выводам: дескать, понятно, раз ты защищаешь гомосексуалистов, значит и сам такой.

– Ну, этот приём используют не только сталинисты, – поправил Копытин, – этим, к сожалению, занимаются все гомофобствующие товарищи.

– Как раз к слову, – вступил в разговор священник, – Церковь выступает за то, чтобы различные организации, отечественные и международные, прекратили распространять документы, содержащие ярлыки для людей, критикующих приверженцев гомосексуализма, нельзя в отношении них использовать такие слова как «гомофобы», а в отношении взглядов – термины «стереотипы», «предрассудки».

Господа, – вмешался ведущий программы, – какие примеры вы можете привести, показывающие наличие дискриминации сексуальных меньшинств в нашей стране?

– Примеров, к сожалению, очень много, – начал я. – Слышали вы о жизни геев в тюрьмах и исправительных колониях? Там действительно попираются права сексменьшинств, а гомосексуалистов превращают, извините, в полуживотных. Я думаю, вряд ли аналогичное положение возможно в любой другой европейской стране. Хочешь не хочешь, а задумаешься: есть или нет дискриминация секс-меньшинств в России?

– В чём конкретно проявляется дискриминация? – спросил ведущий.

– Да во всём, – ответил я, – в каждом шаге, в каждом действии. Гомосексуалисты в пенитенциарной системе России – это настоящие изгои. У них отдельная посуда, отдельные спальные места, отдельные столы. И не дай бог представитель секс-меньшинств прикоснётся к столу для «правильных» людей, его не только могут избить, но и убить.

– А как на эти действия реагирует администрация исправительного учреждения? – спросил ведущий.

– Никак! – ответил я. – Все всё знают, но никто ничего не исправляет.

– Позвольте я добавлю, – вмешался Владимир, – у нас ни в одном законе, где говорится о недопустимости дискриминации по тому или иному признаку, нет даже упоминания о секс-меньшинствах. И многие представители правоохранительных органов истолковывают это как право кого-то унижать или не замечать нарушений. Всё это является следствие несовершенства законодательных механизмов защиты секс-меньшинств. А наши депутаты принимает закон, запрещающий «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних».

– Вы считаете этот закон неправильным? – спросил священник.

– А что же в нём правильного? – ухмыльнулся Копытин.

– За принятие закона депутаты проголосовали почти единогласно при одном лишь воздержавшемся.

– В этом и есть проблема, отец Алексей, – продолжил Копытин, – по разным оценкам специалистов, психологов, сексологов, социологов, число гомосексуалистов в любом обществе составляет от пяти до двадцати процентов. И если даже взять средний показатель 10-12%, выходит, на планете земля живёт около миллиарда гомосексуалистов. То есть, в любом коллективе, где насчитывается хотя бы десять человек, один будет непременно голубым. Давайте, к примеру, возьмём Государственную Думу России. Четыреста пятьдесят человек. Как ни крути, а теоретически там заседает около пятидесяти человек с нетрадиционной сексуальной ориентацией. А теперь скажите: куда же подевались депутаты, отражающие пятьдесят оттенков… голубого? Наивный избиратель подумает, вот, мол, какие ответственные ребята, о детях думают, об их нравственном воспитании. Но что-то мне подсказывает, двигала ими вовсе не забота о подрастающем поколении, а банальный страх. Представляете, если избиратели узнают, что их депутат «голубой», всё, на карьере политика можно ставить крест. Именно этим и объясняется такое завидное единомыслие наших законодателей в этих вопросах. Никому не хочется оказаться заклеймённым страшным словом «гей», синоним я не называю. Вот и действуют те 10-12% по принципу «бей своих, чтобы чужие боялись». И пока наши соотечественники – президент страны, депутаты, министры, губернаторы, мэры и прочие власть предержащие господа будут руководствоваться такими же принципами, мы никогда не продвинемся на пути к гражданскому обществу, никогда не обеспечим реальные гарантии прав и свобод человека и никогда не наведём порядок в нашей стране. Да и разве справедливо будет, если государство перестанет заботиться о пятнадцати миллионах (10-12%) своих, пусть даже голубых, граждан.