Михаил Самарский - Распятые любовью

– Да мне-то что, вы тут хозяева, – рассмеялся Антон, – если без приключений, почему бы и не выпить. Только вот батька мой без приключений пить не может. Потому я тут и оказался.

– Убежал, что ли? – нахмурился Владимир.

– Выгнал! – грустно ухмыльнулся парень.

– Ну, вот тебе пристанище, – раскинул руками Копытин, – живи, наслаждайся свежим воздухом, и электричка рядом. Ты где трудишься?

– Ещё не знаю, как раз занимаюсь поиском работы.

– А ты кто по образованию? – спросил Владимир.

– Да пока ещё без образования, – тяжело вздохнул Антон, – но хочу продолжить. Думаю, до Нового года все свои дела подправить.

– А деньги-то у тебя есть? – спросил Копытин.

– Одолжу у друзей, – сказал Антон.

– Да я помогу, – вступил я в разговор. – Чего ты по друзьям будешь ходить? Они такие же как и ты, откуда у них деньги. Завтра всё решим. Не переживай. Тем более, не пьёшь, не куришь, – рассмеялся я, – выживем.

– Спасибо, – тихо сказал Антон и отвернулся, не желая показывать увлажнившиеся глаза. – Я не подведу.

– Вот и молодчина,– радостно воскликнул Копытин и, наполнив рюмки, предложил тост: – за нашу молодёжь! Так держать, Антоха! Хороший ты парень.

Расстались мы поздно вечером, договорившись о времени празднования дня рождения.

Я перед сном решил прочесть заметку Владимира. Всё-таки он потрясающий собеседник – грамотный, начитанный и знает своё дело.

Секс-просвещение

Когда-то, ещё в сталинские времена, по заданию вождя карманные врачи представили на суд общественности документ «Двенадцать половых заповедей пролетариата». Первая гласила о том, что раннее половое развитие вредно, как будто этот процесс можно остановить или затормозить. Вторая – до свадьбы не сметь и думать о

сексе.

Кроме того, доктора запретили слишком частые половые акты и извращения. Личную жизнь объявили общественным достоянием, а бдительные граждане обязаны были

докладывать компетентным органам о малейших проявлениях разврата.

В первой Большой советской энциклопедии утверждалось, что в СССР половой вопрос

отсутствует. Советские чиновники, словно дегенераты, самым неистовым образом искореняли всё, что связано с сексом, словно все они сами появились на свет от непорочного зачатия.

О сексуальном просвещении в СССР не могло быть и речи. Дело доходило до полного маразма. К вопросу о самом лучшем в мире советском образовании. В пятидесятые годы советские издатели не пожелали печатать изображение Венеры Милосской, объявив её изображение порнографией.

Если кто-то наивно полагает, что этот маразм проявлялся только в сталинские и вообще советские времена, он глубоко заблуждается! Вот умозаключения постсоветских блюстителей морали, наших современников, которые призывают оградить подростков не только от «дьявольской» науки сексологии, но и от «бесовской» классической русской литературы. Толстого они считают писателем маразматического типа, Пушкина – развратником, его произведения написаны пошлым языком. Досталось и великому иноземному художнику Микеланджело – этот и вовсе изображал на фреске «Страшный суд» людей голыми. А главной опасностью для человечества является гомосексуальность.

После смерти Сталина ничего не изменилось. Никиту Сергеевича секс тоже, видимо, очень сильно раздражал. Народные дружинники даже запрещали влюблённым парам целоваться на улицах, за такое непотребство можно было угодить и на пятнадцать суток. Любить можно было только тайно и не напоказ. Онанизм партия также объявила вредным. Врачи предупреждали подростков, что это занятие может закончиться потерей памяти и ростом волос между пальцами.

В стране советов советовать очень любили. Власти «советовали» домохозяйкам исключить из рациона детей продукты, вызывающие сексуальное раздражение – острую пищу и пряности.

При Леониде Ильиче ситуация усугубилась. Главный московский комсомолец неожиданно предложил узаконить древние методы борьбы за мораль и нравственность. Что это означало на практике? Молодожёны после первой брачной ночи обязаны были публично демонстрировать простынь, чтобы подтвердить целомудренность невесты, а развратникам ставить на теле клеймо и стерилизовать их.

Однако за всеми этим разговорами о нетерпимости к сексу и верхи советского государства, и низы вели совсем другой образ жизни. Верхи устраивали в своих роскошных квартирах и на дачах безудержные оргии, а низы вели любовниц на природу.