Михаил Самарский - Распятые любовью

– Почему Таня? – удивился я.

– Так зовут мою сестру, – сказал Митя, – знаешь, как я ей завидую. Почему я родился пацаном? Ненавижу себя…

– Да ладно тебе, – успокоил я Митю, – всё ещё наладится.

– Будешь меня так называть? – повторил Митя.

– Хорошо! – кивнул я и обнял своего юного любовника.

В ту встречу Митька весь вечер ходил в женских трусах. Потом мы долго лежали молча и просто обнимались. Перед прощанием он обнял меня и поцеловал в губы.

Уже на выходе из квартиры, в нашей жизни случилось исключительное событие. Митя гладил под рубашкой меня, целовал меня в шею, ухо, губы, затем, уткнувшись мне в грудь, тихо сказал:

– Боря, я тебя люблю.

Меня словно пронзило током, внутри всё взорвалось. Казалось бы, обычные слова, но они перевернули всю мою душу. Ах, эти такие простые, но незабываемые, необыкновенные, головокружительные слова… Мы слились с Митей в страстном поцелуе и долго не могли оторвать губ друг от друга. Внезапно я понял, что и сам влюблён в Митю, просто я не мог этого понять, пока не услышал его признание.

Глава 7

В электричке я первое время, примерно полпути, предавался воспоминаниям. Потом утонул в ноутбуке. И вдруг в какой-то миг до меня дошло, что в вагоне неожиданно прекратился галдёж, и воцарилась давящая тишина, я поднял голову и очень удивился, когда увидел, что вагон почти пуст. Впереди через скамейку от меня шмыгал носом парень лет двадцати, а позади, у самой двери, ворковали две старушки. «Куда народ-то подевался? – мелькнул в голове вопрос. – Такое редко случается!».

– Какую станцию проехали? – спросил я у парня.

– Не знаю, – юноша пожал плечами и криво улыбнулся.

Заметил, что у него заплаканные глаза и ссадина на лице.

– Что случилось? – я пересел на лавку поближе, прямо напротив него. – Кто-то обидел?

– Да нет, – коротко ответил парень и добавил: – так, семейная разборка.

– А чего плачешь?

– С чего вы взяли? – взглянул исподлобья юноша. – Ничего я не плачу.

– В каком-то кино герой говорил: «Мужчины не плачут, мужчины огорчаются», – вспомнил я, парень улыбнулся.

Я протянул руку и представился:

– Борис!

– Антон, – ответил юноша.

– Далеко едем? – поинтересовался я.

– В Электрогорск.

– А там кто у тебя?

– Товарищ живёт, правда, не знаю, дома он сегодня или нет. Телефон потерял, – вздохнул Антон.

– А если нет, что будешь делать? – спросил я и кивнул на окно. – Ночь уже на улице. Куда пойдёшь?

– Если будет электричка, вернусь назад, в Москву.

– А если не будет?

– Найду что-нибудь, – обречённо сказал парень.

«А завтра в новостях сообщат, – неожиданно мелькнуло у меня в голове, и я вздрогнул, – в Московской области обнаружен труп подростка, личность устанавливается…».

– Тебе сколько лет? – спросил я.

– Двадцать один, – гордо произнёс Антон. – Паспорт, прописка есть, так что менты не докопаются.

– Да дело не в ментах, – сказал я. – Отребья полно всякого. Ночью будешь шататься, обязательно не менты, так гопота докопается…

– Ну, это да, – согласился со мной юноша. – Но…

– Поехали ко мне, – предложил я. – Отдохнёшь, а завтра днём поедешь. Не рискуй. Я на дачу еду. Меня можешь не бояться, вот, – я протянул ему паспорт. – Проверяй.

– Да я вам верю, – улыбнулся Антон, – только вот удобно ли будет? Кто с вами на даче ещё?

– Никого, я один. У меня тоже семейные разборки, – уныло ухмыльнулся я.

– С кем не поладили? – поинтересовался мой спутник.

– С женой, – соврал я.

– Ну, бывает, – кивнул юноша, – помиритесь. У меня предки… в смысле, родители по три раза в год разводятся, потом опять сходятся. Надоели… Батя бухает, – виновато уточнил парень.

– Пьянка – это плохо! – сказал я,

– А вы не пьёте? – спросил Антон.

– Ну, почему же? – усмехнулся я. – Иногда бывает, вот вчера с приятелем употребили, и просидели до утра. Год не виделись, было о чём поговорить.

– А мой батька может и без приятелей ужраться, и давай потом быковать. Я мамке говорю: разведись ты уже с ним, ну достал, она вечно в синяках ходит, так нет же! Говорит, на кого я его брошу? Он же пропадёт один.

– Наверное, любит! – предположил я.

– Раньше она говорила, что не хочет, чтобы я без отца рос, ну, когда я в школе учился. А теперь… даже не знаю, почему терпит.

– Раз не разводится, значит, есть какой-то резон.

– Я не могу понять, – замотал головой парень. – Я бы уже давно ушёл.

– Не ломай голову, – улыбнулся я, – старики сами разберутся. Сколько им лет?