Мария Дуэньяс - Нити судьбы

— Вы не знаете, где можно купить купальный костюм? — внезапно спросила она.

— Для вас?

— Нет. Para el meu filho [20] Для моего сына (смесь исп. и порт. ). .

— Простите?

— Му son. No, that’s English, sorry [21] Моего сына. Нет, извините, я опять по-английски ( англ. ). . Как же это по-испански? Ах да, для моего сына.

— Для вашего сына? — удивленно спросила я.

— Да, для моего сына, that’s the word. Его зовут Джонни, ему пять лет and he’s so sweet [22] Вот подходящее выражение… Он такой милый ( англ. ). … Я его обожаю.

— Я тоже не так давно в Тетуане, поэтому, боюсь, не смогу вам ничего подсказать, — произнесла я, стараясь не показывать замешательства. В той идиллической жизни, которую несколько секунд назад мое воображение приписало этой по-детски беззаботной женщине, было все, что угодно: друзья и поклонники, шампанское, шелковые комбинации, путешествия по миру, праздники до рассвета, вечерние платья haute couture [23] От-кутюр ( фр. ). и, возможно, молодой муж — красивый и легкомысленный, как она сама. Между тем мне никогда бы не пришло в голову, что у нее есть сын, поскольку ее меньше всего можно было представить матерью семейства. Однако, как оказалось, это именно так.

— Ладно, ничего страшного, я сама попытаюсь что-нибудь найти, — сказала на прощание англичанка.

— Удачи вам. И не забудьте, что я жду вас через пять дней.

— Конечно, я приду, как договаривались, I promise.

Она ушла, но не сдержала обещания. Вместо пятого дня она объявилась на четвертый — и опять без предупреждения. Джамиля сообщила мне о ее приходе около полудня, когда я занималась примеркой с Эльвиритой Коэн, дочерью владельца театра «Насьональ», находившегося на улице Ла-Лунета. Это была одна из красивейших женщин, которых мне доводилось встречать в своей жизни.

— Синьора Розалинда говорить, нужно видеть синьориту Сиру.

— Попроси ее подождать, я подойду через минуту.

Однако прошла не одна минута, а, вероятно, больше двадцати, прежде чем я довела до совершенства наряд, в котором эта удивительно красивая еврейка собиралась появиться на каком-то светском мероприятии. Она тем временем неторопливо говорила со мной на своем мелодичном хакетия:

— Sube un poco aqui, mi reina, que lindo queda, mi weno, si [24] Поднимите немного здесь, дорогая; как красиво, да, очень хорошо ( исп .). .

Феликс, как всегда, просветил меня насчет евреев-сефардов Тетуана. Одни из них были состоятельны, другие — бедны, но все вели спокойную и размеренную жизнь, занимаясь в основном торговлей. Эти евреи, поселившиеся в Северной Африке после изгнания с Пиренейского полуострова много веков назад, лишь недавно получили испанское гражданство и все права, когда республиканское правительство официально признало их происхождение. Сефардская община составляла десятую часть населения Тетуана, но в их руках была сосредоточена значительная доля экономики города. Они построили большинство новых зданий европейского квартала, и им принадлежали лучшие ювелирные лавки и сапожные мастерские, магазины тканей и готовой одежды. В городе находился Еврейский союз, клуб и несколько синагог, где они собирались для молитв и праздников. Вероятно, на одном из них Эльвирит Коэн и собиралась продемонстрировать свое новое платье из грогрена, примеркой которого мы занимались в тот момент, когда Розалинда Фокс нанесла мне свой третий неожиданный визит.

Она нетерпеливо ожидала меня в зале, стоя у одного из балконов. Обе мои клиентки сдержанно поздоровались друг с другом издалека: англичанка — с некоторой рассеянностью, еврейка — с удивлением и любопытством.

— У меня проблема, — сказала Розалинда, торопливо бросаясь ко мне, как только послышался звук закрывающейся двери, сообщивший, что мы остались одни.

— Расскажите, в чем дело. Не хотите присесть?

— Я предпочла бы что-нибудь выпить. A drink, please.

— Боюсь, могу предложить вам только чай, кофе или стакан воды.

— «Эвиан»?

Я отрицательно покачала головой, размышляя, что было бы неплохо завести в ателье небольшой бар, чтобы при необходимости поднимать настроение клиенткам.

— Never mind [25] Ну ничего ( англ ). , — прошептала англичанка, обессиленно опускаясь на диван. Я тем временем устроилась в кресле напротив, с выработанной непринужденностью положив ногу на ногу, и приготовилась узнать причину очередного внезапного появления Розалинды. Прежде чем заговорить, она достала портсигар, закурила и небрежно бросила его на софу. Глубоко затянувшись, она вдруг спохватилась, что забыла предложить мне сигарету, и, извинившись, снова протянула руку за портсигаром. Я остановила ее, поблагодарив и вежливо отказавшись. Скоро ко мне должна была прийти другая клиентка, и я не хотела, чтобы в тесном пространстве примерочной от моих пальцев исходил запах табака. Англичанка закрыла портсигар и наконец заговорила: