Мария Дуэньяс - Нити судьбы

Я рассказала пару забавных историй и обронила еще несколько имен. С притворным безразличием, словно не придавая им никакого значения. И по мере того как все это говорила, я заметила, что да Силва стал слушать меня с таким вниманием, будто весь мир вокруг перестал для него существовать. Он едва реагировал на доносившиеся с разных сторон приветствия, ни разу не притронулся к стоявшему перед ним бокалу, и сигарета тлела в его пальцах, превращаясь в пепел, похожий на шелковичного червя. В конце концов я решила ослабить струну.

— Извини, Мануэл, наверное, все это для тебя ужасно скучно: праздники, наряды, развлечения беззаботных женщин. Лучше ты расскажи — как прошла поездка?

Мы продолжали разговор еще полчаса, ни разу не упомянув больше немцев. Однако они незримо присутствовали рядом с нами.

— По-моему, сейчас время ужина, — сказал да Силва, посмотрев на часы. — Как насчет того, чтобы…

— Я совершенно без сил. Может, перенесем ужин на завтра?

— К сожалению, это невозможно. — Мануэл поколебался несколько секунд, прежде чем продолжить, и я затаила дыхание. — У меня назначена встреча.

«Давай же, давай, давай!» Оставалось лишь чуть-чуть его подтолкнуть.

— Как жаль, это последний вечер, который мы могли бы провести вместе. — Мое разочарование казалось абсолютно искренним — почти таким же, как желание услышать то, чего я ждала столько дней. — Я уезжаю в Мадрид в пятницу, на будущей неделе меня ждет много работы. Баронесса де Петрино, супруга Лазара, дает прием в следующий четверг, и полдюжины моих немецких клиенток…

— Я бы хотел тебя пригласить.

Сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

— Это будет небольшая встреча моих друзей. Немцев и португальцев. У меня дома.

— За сколько вы отвезете меня в Лиссабон?

Человек посмотрел по сторонам, проверяя, не следят ли за нами, снял кепку и яростно почесал голову.

— Десять эскудо, — сказал он, не вынимая изо рта окурок.

Я протянула ему двадцать.

— Поехали.

Я не могла заснуть этой ночью: чувства и мысли бурлили, не желая покидать мою голову. Удовлетворение от того, что дело наконец сдвинулось с мертвой точки, тревога перед ждавшим меня испытанием и горечь из-за подтвердившихся худших подозрений. Но больше всего меня одолевал страх, ведь я знала, что Маркусу Логану грозит опасность, о которой, вероятно, он даже не догадывался, а у меня не было возможности его предупредить. Я не имела ни малейшего понятия, где его можно найти: нам довелось столкнуться в двух совершенно разных и далеких друг от друга местах. Наверное, только в офисе да Силвы удалось бы что-то узнать, но я больше не хотела, во избежание подозрений, обращаться к Беатриш Оливейре — тем более после того, как ее шеф вернулся на место.

Час ночи, половина второго, без четверти два. Меня бросало то в жар, то в холод. Два часа, десять минут третьего. Я поднималась с постели несколько раз, открывала и закрывала балкон, выпила стакан воды, включила свет и снова его погасила. Без двадцати три, три, три пятнадцать. И вдруг пришло неожиданное решение. Или, во всяком случае, нечто похожее на него.

Я облачилась в самую темную одежду, какая только имелась в моем шкафу: черный мохеровый костюм, длинный жакет свинцово-серого цвета и широкополую шляпу, которую надвинула до бровей. С собой я взяла лишь ключи от номера и небольшую пачку банкнот. Больше мне ничего не требовалось, за исключением, конечно, удачи.

Я спустилась на цыпочках по черной лестнице — кругом стояла тишина, и все погрузилось во мрак. Я шла, с трудом ориентируясь в темноте и подчиняясь в основном интуиции. Кухни, кладовые, прачечные, котельные. Мне удалось выйти наружу через заднюю дверь подвального помещения. Конечно, не самый лучший вариант — через этот ход выносили мусор. Что ж, по крайней мере это мусор богатых.

Была глубокая ночь; лишь казино, находившееся неподалеку, сверкало огнями и время от времени раздавались голоса припозднившихся гуляк: прощания, приглушенный смех — и звуки отъезжающего автомобиля. И наконец — тишина. Подняв лацканы жакета и сунув руки в карманы, я приготовилась ждать и уселась на бордюр за кучей ящиков из-под сифонов. Я выросла в бедном квартале и прекрасно знала, что движение начнется очень скоро: множество людей вынуждены вставать ни свет ни заря, чтобы обеспечивать беззаботную жизнь тем, кто позволяет себе нежиться утром в постели. Еще не было четырех, когда в нижнем этаже гостиницы зажегся свет, и вскоре на улицу вышли двое работников. Они остановились, чтобы зажечь сигареты, прикрывая огонек ладонями, и не торопясь удалились. Затем подъехал пикап и, остановившись поодаль и высадив дюжину молодых женщин, так же быстро уехал. Все еще сонные, они вошли в гостиницу — должно быть, новая смена официанток. Вскоре появилась вторая машина — на этот раз мотокар [81] В Испании — небольшая трехколесная машина (как правило, грузовая). . Вышедший из него худой и небритый мужчина вытащил что-то из кузова и отправился на кухню, неся в руках большую плетеную корзину, судя по всему, не слишком тяжелую — я не разглядела в темноте. Закончив работу, он вернулся к машине, и я к нему подошла.