Александр Казимиров - Бульварное чтиво [Сетевая компилляция, калибрятина]

С некоторых пор мужчины стали обращать внимание на девичью фигурку. Посыпались скользкие предложения, но Люся их категорически отвергала. Она знала себе цену. Уличные ловеласы, от которых разило дешевым парфюмом, не имели ни малейших шансов. Аквариумная рыбка стремительно превращалась в акулу.

Люся набиралась опыта с пожилыми состоятельными людьми. К тому же секс со старикашками приносил материальную выгоду. Ткачихи и доярки, утомленные трудовыми подвигами, кусали от зависти локти, когда видели ее в обществе презентабельных мужчин. Дурехи проклинали себя за то, что не последовали примеру мудрой не по годам подруги. Но и в Люсиной жизни встречались подводные камни. Беда заключалась в том, что ей хотелось новых ощущений. Нащупав на голове рога, богатый старикан выставлял Вахрушину за дверь. Она не сильно переживала, — вокруг каруселью вертелись многочисленные претенденты на роль поклонника. «Умная женщина всегда простит мужчину за собственные ошибки!» — ворочалась в Люсином сознании мудрая мысль.

Люся делала уступки представителям сильного пола и ждала от них взаимности. Но те не ведали пощады: устраивали скандалы, брызгали слюной, а иногда украшали ее лицо синяками. В итоге Люся пришла к заключению: «В семье главное — залезть на шею супругу и крепко держаться за рога!» Она пробовала свить теплое гнездышко, но мужики попадались бестолковые, совершенно не разделяющие ее взглядов. Взять, к примеру, Славика. Разве можно ревновать жену к ее поклонникам? Наоборот, надо гордиться тем, что на супругу все обращают внимание, а пользуешься ее благосклонностью только ты! Славик сносил легкий флирт Вахрушиной до тех пор, пока она не загуляла. Люся явилась домой под утро, прокралась в ванную, чтобы смыть грехи и затем отблагодарить Славика за проведенную им бессонную ночь. Бузотер же разыграл такую драму, что Отелло на его фоне выглядел мелким хулиганом. Славик не стал душить возлюбленную. Он кричал о растоптанных чувствах, о недопустимости подобного поведения. В заключение ударил Вахрушину по упругой заднице и ушел из ее жизни, прихватив телевизор и транзисторный приемник.

Женщина верна мужчине в двух случаях: когда считает, что он ни на кого не похож, или думает, что все мужики абсолютно одинаковы. Вахрушина старалась укротить свою похоть, боролась с коварным недугом всеми доступными средствами: отводила от обольстителей глаза и избегала прикосновений. К сожалению, она обладала удивительно тонким слухом. Не могла же Люся принародно затыкать уши, когда в них залетали комплименты!

Костя — обладатель хорошо подвешенного языка и страстный обожатель слабого пола не пропускал мимо себя ни одной юбки, до тех пор, пока не столкнулся с Люсей. Неожиданно для себя он влюбился! Влюбился так, что вокруг глаз появились темные круги. Костя, как одержимый, подкарауливал Вахрушину. Дарил цветы, говорил стихами и дышал так, будто ему не хватало воздуха. Люся не могла смотреть, как человек изводит себя.

Костя оказался хуже Славика. Он не выпускал любимую из дома. А если и выпускал, то повсюду конвоировал.

— Если я узнаю что, то — смотри! — пугал он ее.

Люся быстро устала от повышенного внимания и решила уйти. Ревнивца огорошило ее намерение, он по-детски опустил голову. Потоки слез заструились по его небритым щекам. «Не хочу, чтобы мужчины рыдали после моей смерти, — пусть рыдают сейчас!» — успокоила себя Люся и громко хлопнула дверью.

Неисповедимы пути Господни! Как-то в ресторане судьба свела Люсю с Валерой. Яркая женщина во многих мужиках будит зверя: в ком-то — льва, в ком-то — зайца, в ком-то — кролика. Валера оказался кроликом-дальтоником: он видел только грудь и ягодицы. Нетерпение сжигало его душу. Он затащил разомлевшую от вина девушку в гардероб. Ей стало неловко, когда их застукали. Совесть, дремавшая во время удовольствия, проснулась и заставила Вахрушину устыдиться собственного поведения.

— Насилуют! — Люся изобразила жертву сексуального террора, стала вырываться и плакать. — Держите его!

Нравственное пробуждение Вахрушиной в тот же вечер прописало Валеру в камере следственного изолятора. Недоразумение в гардеробе заставило Люсю заглянуть в свою душу. Она заглянула и нашла кучу оправданий. Они плавали на поверхности. Впрочем, не стоит об этом. Вахрушина без промедления реабилитировала себя: «Женщине можно простить многое, особенно если она ни в чем не виновата», — но неадекватно среагировало общество. Жить там, где ежедневно перемывают твои кости — невыносимо! Люсе захотелось навсегда покинуть город, превратно истолковавший ее романтические увлечения. Оскорбленная дева собрала чемоданы и присела на дорожку.