Елена Лабрус: Грязная сказка

Она посмотрела на его белую майку, на синие наколки на жилистых руках. Сколько ему? Двадцать пять? Тридцать? В Танины девятнадцать он казался ей матёрым мужиком.

— Не сегодня, Коль, — включила она газ.

Нет, сегодня ещё один член она в себе не вытерпит.

— Как скажешь, — равнодушно стряхнул он пепел и уткнулся в книжку с жёлтыми листами, которую читал, прижав напильником, чтобы не закрывалась.

— Какие новости? — спросила Таня, стукнув по подставке сковородкой со скворчащей яичницей.

— Лизавету на скорой вчера увезли, — поднял он на неё глаза как раз, когда она сморщилась от боли, пытаясь сесть.

— Как?! А Васька?

— А что Васька? Только вернулся. Спит, наверно. Всю ночь просидел с матерью в больнице. Говорит, дело плохо. Инфаркт.

— Боже правый, — бросила вилку Таня. — И Лизку жалко, но она-то, падла, допилась. А вот как Васятка без неё? Сколько, кстати, ему?

— Скоро шестнадцать. Не маленький, справится, если что. А тебя, смотрю, рота солдат драла.

— Если бы рота, — усмехнулась Таня и начала ковырять поджаренное яйцо. — Будешь? Я поделюсь.

— Тогда с меня хлеб, — убрал Колян книгу.

Он отрезал краюху прямо на весу и протянул ей кусок. Таня подвинула ближе к нему сковородку.

— Тебя если обидел кто, ты скажи, я разберусь, — достал он из пакетика на подоконнике вилку.

— Спасибо, Коль, всё нормально. Не обидел. Так, сама развлекалась.

— Ну, смотри, — ткнул он корочкой в растёкшийся желток. — Обращайся, если что. Твои-то дела как?

— Хреново. Квартира опечатана. Адвокат урод, но на другого у меня пока всё равно денег нет. Бабушку не вернёшь. А этот мудак, её сынок, который квартиру незаконно продал, пьёт в своём клоповнике и не просыхает.

— Хорошо хоть опечатана, а не новые жильцы там хозяйничают, — мудро заметил Колян и, доев, закурил.

— И это единственный положительный момент во всей этой истории про то как я осталась на улице.

Таня встала и, пока мыла сковородку, спиной чувствовала, как Колян сверлит её взглядом.

— У тебя на ногах тоже синяки, — ничуть не смутился он, когда она повернулась.

И был большой соблазн раскорячиться и заглянуть что же у неё там сзади, но она дотерпела до своей комнаты.

— Твою же мать! — все десять Назаровских пальцев красовались лиловыми пятнами у неё на ляжках.

И это было во сто крат хуже, чем засос на шее. Ноги — её рабочий инструмент. Тональным кремом не замажешь, колготки не наденешь — скользят. А трясти задницей у шеста как работают некоторые — толком не заработаешь. Да и не любят клиенты эти отметины, они из-под любого крема всё равно проступят.

— Таня, — Диана на каблуках и со скрещенными на груди руками как фарфоровая балерина на пуантах. — Решай сама. Давно ты у меня работаешь, сама знаешь, сколько платят за чистый эскорт, сколько за пилон, а сколько за особые услуги.

— Дело даже не в синяках, — поправляет она намотанный на шею шарфик. — Дело в деньгах. У меня квартиру бабушкину незаконно отобрали, а денег на адвоката нет.

— Да, хороший адвокат дорогое удовольствие, — она сдвинула брови, смерила её холодным взглядом льдисто-голубых глаз. — Не хочешь ноги за деньги кому попало раздвигать, давай я тебя к Каю в пару поставлю. Для тех, кто приходит «поглядеть». Но там работать надо честно. Понимаешь о чём я говорю?

Таня вздохнула и кивнула.

— Вот и славно. Зато он будет у тебя один, — развернулась она на каблуках, а потом обернулась. — Там кстати твой прошлый единственный клиент пришёл. Если опять будет тебя домогаться, пойдёшь?

— Да, Диан, и заломи ему тройную цену. Скажи, эксклюзивная программа. Специально для него.

Наши дни

ВЛАД

Эта мелкая брюнетка, похожая на озлобленную чихуахуа, с немного выпуклыми карими глазами и короткой стрижкой, была его первой законной женой.

А до него законной женой известного предпринимателя, перекупившего у администрации здание, которое было так нужно Владу под новый супермаркет. И этот дурак всюду таскался со своей женой за ручку, всячески демонстрируя миру как она ему дорога и как страстно они друг друга любят.

Не составило труда выяснить, что натура у неё ненасытная и что она погуливает от мужа, даже внешне подтверждавшего своё прозвище Тюфяк. Не сложно оказалось с ней и познакомиться поближе. Но как-то всё зашло уж слишком далеко.

Он так и не понял зачем женился.

Здание ему Тюфяк продал, но Лора к нему всё равно не вернулась. Влад оставил её себе как трофей, а потом избавился тем же способом, что и заполучил. Некоторые люди не меняются, и она, заядлая нимфоманка, плотно сидела на острых ощущениях.