Елена Лабрус - Грязная сказка

— Третий месяц.

— Ясно, разберёмся. Сама дойдёшь или носилки?

— Сама, сама, — сделал Таня осторожный шаг.

— Что ж вы, девушка, беременная, на таких каблучищах, да ещё зимой. Не с лестницы, так на улице бы поскользнулись. Надо же себя беречь.

Она только равнодушно кивнула, держась за живот. Влад помог ей залезть в машину.

— Я поеду следом, — сжал он её руку, когда ему не разрешили остаться в машине Скорой помощи.

— Не переживайте, она в надёжных руках, — захлопнул дверь перед его носом врач.

И всю дорогу Влад тащился за этой «Скорой», матерно ругаясь во весь голос на водителя, которого посадили за баранку этого пылесоса, ехавшего так медленно, и так бестолково.

Операция шла долго. Влад сбился со счёта, сколько раз он измерил шагами коридор сначала в одну сторону, затем в другую.

— Не переживай, милай, — посочувствовала ему старушка санитарка, вытирая тряпкой следы, оставленные его ботинками на мокром полу. — Почистят её, да и всё. У вас ещё дети-то есть?

— Нет, — растерянно покачал головой Влад.

— Ну, ничего. Молодые, ещё ребёночка сделаете.

И от её слов до Влада, наконец, дошёл смысл всей произошедшей трагедии.

Его ребёнок. Таня потеряла его ребёнка.

Он не знал, сколько времени прошло. Он стоял на коленях у кровати, прижавшись губами к её тёплой руке, пока она спала. И не зависимо от его желания, слёзы сами текли из глаз и впитывались в казённую простыню.

Всё произошло так быстро и так неожиданно, что никак не получалось собрать эти блуждающие в голове обрывки мыслей во что-то связное. Он просто плакал, держа Таню за руку и ждал, когда она проснётся.

— Привет! — Влад улыбнулся, когда она открыла глаза.

Таня провела рукой по его мокрой щеке, и глаза её тоже наполнились слезами.

— Я приехала, чтобы сказать тебе, — она закрыла лицо рукой и отвернулась, давясь рыданиями.

И, чтобы понять друг друга, сейчас им не нужны были слова.

Этот вечер должен был закончиться совсем иначе. Но там на тех ступеньках лестницы не Таня, а его фортуна опять споткнулась и со всей силы врезала ему под дых.

Влад потерял всё, даже то, о чём не знал.

— Прости меня, — снова взял он её за руку, присев на край кровати. — Прости за всё, что у нас было. И за то, чего не было, ещё больше прости. За Женьку, за Лору, за всех моих жён и тысячи женщин, что так и не заменили тебя одну.

— И ты меня прости. За Кайрата, — Таня в ответ сжала его ладонь. — Я никогда его не любила. И за то, что с самого начала всё шло так неправильно, тоже прости.

— Я опять собрался жениться, — криво улыбнулся Влад.

— Я знаю. Это твоя будущая жена столкнула меня с лестницы, — усмехнулась Таня и отняла руку.

— Лера?! — не поверил он.

— Мне всегда нравилась твоя способность удачно выбирать себе жён. Не тупая модель, так полоумная фанатичка. Теперь вот убеждённая лесбиянка.

— Лера? — ещё раз переспросил он.

— Лера, Лера, — кивнула она, садясь повыше. — Твоя балерина — бывшая подружка моей Ляльки. И они трахались, когда ты встречал меня в аэропорту.

Он пытался вспомнить, что же было в тот день, но разве это было важно.

— Я не верю тебе, — упрямо мотнул он головой.

— И про то, что это она меня столкнула, видимо, тоже?

— Да, я поговорил с Тамарой Николаевной, пока ты была на операции. Она сказала, что Лера испугалась не меньше, чем она сама.

— Влад, — тяжело вздохнула она. — Лера тебе врёт.

— Что ж, — развёл он руками обречённо. — Такая, видимо, у меня судьба. Ты мне врала, она врёт. Мне все врут.

Таня снова вздохнула и промолчала.

— Она хорошая. И мы с ней давно знакомы, — тепло улыбнулся он. — Помнишь ту историю про сгоревшую семью. Так вот, она та самая девочка. Младшая из четырёх сестёр. — Он показал четыре пальца, а потом три загнул. — Единственная, которая выжила.

Она посмотрела на его руку, словно он показал что-то неприличное.

— Что предназначено огню, то гнилое дерево, — словно вспоминая, произнесла Таня.

— Я ничего не понял. Что?

— Влад, она — гнилое дерево, — повторила Таня. — И далеко не та славная маленькая девочка, что ты запомнил.

— А мне кажется, ты просто ревнуешь, — улыбнулся Влад. — И ты плохо её знаешь.

— Я знаю про неё достаточно. Ей нравятся твои деньги, твой дом, твои связи. Но на тебя ей совершенно наплевать.

— Пусть так, — пожал он плечами. — Но раз уж больше они ни для чего другого не сгодились, пусть пользуется она.

— Влад, — опять вздохнула Таня, и у него сложилось впечатление, что он больной, который отказывается от лечения, так она его уговаривала. — Тысячи женщин. Тысячи! И ты выбрал ту единственную, которой на тебя плевать.